Дж. Г. Байрон. «Дон Жуан». Песнь четырнадцатая
1
Когда б могли уверенность обресть
Мы в правде неземной иль смертной мысли,
Нашли б мы путь искомый, но окрест
Другие б философии закисли:
Средь них всегда одна другую ест —
Сатурн так ел потомство в звездной выси;
Ему жена кидала камни; вял,
Он их без удовольствия глотал.
2
Доктрина тем отлична от титана,
Что не потомство ест, а стариков,
Их переваривая непрестанно.
Найдите мне средь прошлых ли веков,
Сегодня ли вы веру, кою рьяно
Могли б мы обсудить. Тут риск каков!
Не поддавайтесь чувствам, дорогие.
Но разве есть свидетельства иные?
3
Живу я, ничего не отрицая;
Не признаю и не сужу, а вы?
Уверены вы в чем? Что, умирая,
Мы завершаем путь? Увы, увы —
И это, может, ложь? Мы, вырастая,
Все меньше верим глупостям Молвы
И к смерти злой испытываем страх,
Треть жизни тратя в ей подобных снах.
4
Блаженный сон, венец земных трудов,
Любезен нам. Но прах боится праха:
Как ужасает мертвенность песков;
Подчас самоубийца в лоне страха
Свой долг последний выплатить готов
За раз /для кредиторов — это плаха/,
Но вздох роняет не о дне скорбя,
А ночь страшась набросить на себя!
5
Она везде: и в поле, и в дому!
Есть страх, родящий мужество в сердцах
Отчаянное самое – ему
Нельзя открыть причины: так, в горах
Ты, на вершине стоя, почему,
Ревущей бездны пленник, весь — в очах?!
Там зов камней, рождающий тотчас
Смертельного прыжка желанье в нас!
6
Да, ты отступишь, побледнев, назад…
Что это было? В ужасе дрожа
Пред зеркалом души твоей, ты взгляд
Направишь, и шепнет тебе душа:
Порывы в неизвестное горят
В любом из нас. Мы жаждем не дыша —
Все страсти сбросить!.. но куда?.. Скажи
И ты определишь портрет души.
7
К чему все это? Я скажу в ответ:
Ах, ни к чему, читатель! просто так
Пишу я — есть причина или нет —
О том, чем живо чувство, и в стихах
Я не рассказчик, мне претит сюжет —
Влечет меня свободных крыл размах,
Фантазия! — чтоб в сокровенный миг
В изящной простоте в мир воздвиг.
8
«Мы видим по травинке силу ветра», —
Изрек великий Бэкон: так строки
Рождаются незримо и заветно
В глубинах, первозданны и легки —
Бумажный змей, летящий неприметно
Меж жизнью и меж смертью, мотыльки
И тень души; моя же родилась
Лишь для игры: как шарик, взорвалась…
9
Мир — все, что предо мной и позади.
Я повидал достаточно, свое
Я взял, и страсти билися в груди,
И не было безгрешным бытие;
Что ж, обыватель честный, утверди
За славою моею тень ее.
Да, я когда-то тоже ведал славу,
Пока не предпочел ей рифм забаву.
10
Клеймил меня и тот, и этот мир:
То есть, попы, что страшными громами
Гремели надо мной на сотне лир
Благочестивых — все же, за строками
Я коротаю этой жизни пир
В неделю раз — со старыми друзьями;
Я раньше пел от чувства полноты,
Теперь же — от растущей пустоты.
11
Зачем публиковать? Тут славы нет,
Дохода тоже — только утомленье.
И я спрошу: зачем ты пьешь кларет?
Игра? Газеты? — времяпровожденье.
В воспоминаниях ловлю я свет
Печали иль веселого волненья,
И я в поток бросаю строчку ту:
Тонуть иль плыть — я пережил мечту.
12
Будь я уверен, что найду успех,
Не написал бы больше ни строки.
Так долго я боролся против всех!
И хоть их силы были велики,
Не отвратить от Муз, пускай огрех
Есть в этой мысли: смыслу вопреки,
Два удовольствия в игре любой:
Победа или проигрыш лихой.
13
К тому же, Муза вымыслу чужда,
Она сбирает факты понемногу,
Хотя и не везде и не всегда, —
И, вылетая на сию дорогу,
Противоречье видишь без труда:
Сплошная правда привлечет, ей-богу,
Не всех… Вот, хоть о славе речь вести:
Тут правда отказалась бы идти…
14
Любовь, война иль буря — сколько тем! —
Воспеть труды различные по ходу
Иль общество, взгляд бросив, между тем,
На разных лиц и на саму природу,
И если даже впредь пребудешь нем,
Прекрасно дело сделано в угоду
Карману, и пусть зря ты в это влез —
Отлично песни запродашь на вес.
15
Занявшись этой проповедью, мило
Живописую тихий уголок,
Его лепнина вас не утомила,
И есть на то причины: малый прок
Поэту, чтоб на скучных лицах стыла
Живая рифма; этот весь кружок,
Как камни драгоценные: сияют,
Но ни различий, ни тепла не знают.
16
Тут много блеска, только смысла мало,
Нет ничего для вечности, для всех;
Лак на грехах — тут все всегда блистало, —
Да скучен и обычен самый грех;
Нет истины — лишь маски карнавала,
А страсти — ложь и от натуги смех;
Все скучно, монотонно, вечно здесь
Характер сер — когда характер есть.
17
Частенько, как солдаты на парад,
Они, являя блеск, летят в волненье,
Но окрик — и бросаются назад,
Страшась нарушить это представленье, —
Действительно, блестящий маскарад,
Но только поначалу развлеченье:
Как скоро чувства исчерпал мои
Сей рай из наслаждений с ennui!
18
Когда мы отлюбили, отыграли —
Обеды с денди, деятелей речи, —
Блистали, пили и голосовали
И зрели, как блистательные плечи
На торге грустно мужа укрощали
Грустнейшего — и Скука, все калеча! —
И нервные юнцы спешат в поток,
Не чувствуя уж силы рук и ног.
19
Теперь вы говорите: ни один
Не описал свет истинно достойно;
Лишь несколько обрывочных картин,
Рассказанных швейцаром очень вольно:
Они полны скандальных образин,
И хоть мораль сильна, да видеть больно —
Единый стиль всегда у этих книг:
Рассказ служанки про господ своих.
20
Но ныне есть известные поэты,
Которые на равных искони
В высоком свете; знают все портреты
И — это важно — там им все сродни,
Но только отчего же их куплеты
/Которых как бы часть теперь они/
Не могут нам портрет реальный дать?
Да может быть, тут не о чем писать?
21
«Haud iguara loquor; nuque quaram
Pars parva fui и, может, даже — sum” —
Я описал бы лучше с юным жаром
Гарем иль бой, иль сцены нежных дум
О милом, чем на них пыл тратить даром.
Причина есть vetabo Cereris sacrum
Qui vulgarit — даю вам перевод:
Вульгарный ум такого не поймет.
22
Поэтому все излагаю здесь
Приглаженно, шутя — как жизнь масона.
С реальностью тут связь, конечно, есть —
Как меж фрегатом Парри и — Ясона;
Секрет вам не докладываю весь
О мистике сего диапазона,
Но сложно будет смысл придать ладам
Непосвященным или новичкам.
23
И мир падет — как женщина, увы!
С тех пор как весь наш мир так уронила
(Согласно общепринятой молвы,
Хоть не совсем правдивой), все ей мило
Занятье это; наши ж жертвы — вы,
Несчастные, вас жизнь приговорила
Быть матерью и нянькой мужу, сыну
(Мы ж только каждый день скоблим щетину).
24
Здесь вереница бед, но все они
Ничто перед одной бездонной: роды!
О, разве нам понять до глубины
Страдания жены? Мы от природы
Так подозрительны, хоть искони
С симпатией встречали их невзгоды.
Она чиста, красива и горда,
Наш дом и честь, мы сами, г-да!
25
И все бы хорошо, но, видит бог,
Преследует от самого рожденья
Ее неисчислимый ряд тревог:
Друзей, врагов так сложно различенье,
И быстро вянет праздничный венок,
Но вы попробуйте, спросите мненье
Любой /лет в тридцать/: мужем или девой
Быть лучше — школьником иль королевой?!
26
«Власть юбки!» — даже те, кто эту власть
Покорно признает, бежать готовы,
Как от голодных щук плотва, — так пасть!
Выходим мы из юбки, право слово,
На свет, и в тряске жизни, вечно масть
Меняющей коней, друзья, я снова
Чту юбку, сей мистический покров —
Неважно, из сатина иль шелков.
27
Я уважал — ах, часто обожал
В дни юности благую эту ткань.
Сокровище скрывает сей портал
И скрытностью манит — златая грань
Дамасского кинжала, и бокал,
Письмо любви с печатью тайны, дань
Приятная… Не жить нам в мире сем
Без юбки, да торчащей уголком!
28
И в серый день, молчащий мрачно день,
Когда, к примеру, мечется сирокко,
И даже море стылое, как тень,
В реке вода стремит угрюмо, робко,
И небо серо, и уныла лень
Влачит часы твои, и одиноко…,
Приятно — если что-то тебе в радость, —
Крестьянки милой красота и сладость.
29
Героев я оставил в атмосфере
Чудесной, и от климата она
О, не зависит ни в малейшей мере,
Зато для рифм особенно трудна,
Ведь звезды и светила и их дщери,
В ком высота небесная видна,
Как кредитор, ужасно скучны ныне,
Блестят они на небе иль в витрине.
30
Жизнь дома очень мало поэтична,
Там, за дверьми, и ливни, и туманы —
Я мог бы пастораль сварить приличну,
Но бард готов принять сии изъяны
И, трудности преодолев, он зычно
Закончит песнь, а нет — умрет от раны.
Так дух кроит материю — не скрою,
Смущен слегка огнем, как и водою.
31
Жуан — хотя бы в этом как святой —
Ко всем был благодушен, без стенаний
И жалоб шел он жизненной тропой,
Будь замок иль корабль: из испытаний
Всех выходил он с легкою душой;
Участник развлечений, состязаний,
Он был всегда любезен с нежным полом,
Без фатовства слыл милым и веселым.
32
Охота на лису для новичка
Подчас весьма опасное занятье.
Тут лошадь может сбросить седока,
Насмешкою дополнится проклятье;
Однако же Жуанова рука
К коню была давно привычна — платье,
Посадку, жест — все опыт отличал:
Конь знал, что им наездник управлял.
33
И в новой сей игре он преуспел:
Преодолев и изгородь, и ямы,
Без остановок и foux pas летел
Вперед неудержимо и упрямо,
Пока вели собаки. Не стерпел —
Нарушил пару правил он, всегда мы
Излишне резвы в младости своей:
Он обогнал собак и егерей.
34
Всеобщее тем вызвал восхищенье,
И сквайры удивлялись: «Это — да!
Испанец, и такое вдруг уменье!» —
Крестьяне поздравляли, господа
(Солидное, как Нестор, поколенье)
Младые сразу вспомнили года,
И даже егеря глядят иначе:
Он мог бы с ними встать как доезжачий!
35
Прыжкам, скачкам и огненным хвостам
Жуан был рад — я лишь хочу заметить,
Хоть патриот охоты этой сам,
Нет ничего прелестнее на свете, —
Но мой Жуан, как Честерфилд: лесам,
Оврагам и кустам попавши в сети,
Прекрасно отскакав, лорд вопрошал:
«Ужели кто-то дважды выезжал?!»
36
Он поднимался необычно рано,
Как летом, так и скучною зимой,
Когда петух истошным криком рьяно
Пускает день медлительной тропой,
И сон дневной не увлекал Жуана,
И тем приятен женщине любой:
Внимательному слушателю рады,
Текучих, мягких слов парят гирлянды…
37
Спокоен и естественен, блистал
Он часто в интересном диалоге
И юмором веселым отвечал,
Выслушивая важные итоги
Текучей моды, никогда не вял,
Не скучен и, ценя сужденья строги,
Ошибки примечал с улыбкой тайной;
Он слушатель был милый чрезвычайно!
38
Когда он танцевал — все иностранцы
Обычно превосходят англичан
В изяществе и красноречье танца —
Так вот, неся по зале гордый стан,
Он не являл балетного болванца
Средь нимф /уж их измучил истукан!/,
Но джентльмена: здравый смысл всегда
Необходим для бального труда.
39
Размерен, легок шаг, нога стремила,
Казалось, силой чувства одного,
И он скользил, как нежная Камилла,
Чуть-чуть касаясь пола, и его
Вел чуткий слух, — так чисто и так мило,
Как нежное, живое болеро,
Как эльф иль нимфа дивная, живая,
Без промедлений па свои свершая.
40
Летящий Час на нежной фреске Гвидо,
Столь знаменитой, и она одна
Достойна в Рим увлечь меня — обида,
Что гибнет безудержно старина,
Ведь tout ensemble 1 совсем иного вида:
В ней мягкий идеал сиял, она
Невыразима в наших описаньях:
У слов нет цвета, толку нет в названьях.
41
Не диво, что Жуан стал фаворитом.
Как истинный и нежный Купидон,
Испорченный немного пережитым,
Пустое себялюбье прятал он
И с выраженьем милым и открытым
Невинных чтил и боле чутких жен.
И леди Фиц-Фолк, королева шашен,
Тотчас же увлеклась героем нашим.
42
Она была блондинкою и в теле,
Красива, и желанна и известна
В том самом высшем свете, где доселе
Победами прославилась. Уместно
Тут было б осветить /в какой-то мере/
Достоинства ее, но, если честно…
То шаткий путь — поймут… а может, нет…
Последней жертвой пал Плантагенет.
43
Сей муж кидал уж яростные взгляды
На новый флирт — вне всякого сомненья,
Любезницам в угоду, всем нам надо
Быть либеральней в этих допущеньях.
Стыд драчуну! Сомнительна награда
Тому, что жаждет крови и сраженья,
Тем ускоряя собственный провал —
Кто слепо на подругу уповал!
44
Улыбки, шепот, а потом смешки —
Мисс улыбались, хмурились матроны,
Одни строги — другие столь мягки!
Искра насмешки, изумленья стоны…
Глубокой мыслью заняты кружки,
Уже роятся сплетни возмущенны,
И с жалостью бросают им в ответ:
«Ах, бедный Август, лорд Плантагенет!»
45
А самого милорда — странно это —
Не трогали, хоть сплетни существо
Его касалось живо: он был где-то,
Знать не желал, шептали, ничего
Он о своей супруге в вихре света,
И свет примеру следовал его.
У них был тот союз — о, это диво! —
Где нету встреч, чтоб не было разрыва.
46
Ах, господи, печаль в моей строке!
Моя Диана, леди Аделина,
По чистой добродетели в тоске,
Сочла, что слишком ветренна кузина,
И с вежливостью хладной о грешке
Соперницы посетовав невинно,
Серьезно осудила эту слабость,
В чем всякая подруга видит радость.
47
Симпатия в ужасном мире этом
Есть украшенье и сердец, и лиц;
Вам дарят вздох изысканным букетом,
А дружба — как изделье кружевниц!
О, милые друзья! Своим приветом
Вас за ошибку повергают ниц
И тянут тускло: «Вспомни мой совет!
Но ты сказал тогда, конечно, нет…»
48
Иов! Ты двух друзей имел, а я
Тебе скажу, что одного довольно,
Особенно в беде. Вредят друзья,
Когда жизнь нежит в роскоши привольно:
Врачей сиих прославлена стезя
Лишь гонораром; не печальтесь больно,
Теряя друга, — он как лист осенний,
Другого вы отыщете в кофейне.
49
Но то — не мой девиз. Будь это так,
Я боли б избежал… Но не жалею.
Я не улитка и в глухих стенах
Не прячу головы от волн – сильнее
Все чувствовать, увидеть мира мрак
И свет, границы чувств — всего важнее.
Так учатся ток жизни ощутить,
Ведь океана в рукаве не скрыть.
50
Печальнее всех зол и злых словес,
Тоскливее совы полночной крика:
«Я говорил», — напыщенный гротеск
В устах друзей: пророча многолико,
Всегда они сулят паденья треск,
Лелеют предсказание велико
И осуждают скорбно твой порыв,
Сундук историй старых перерыв.
51
Но хлад и строгость леди, оказалось,
Судили не одной графини пыл
(В чьей славе Аделина сомневалась,
Но не ждала чудес); Жуан делил
То осужденье: с ним мешалась жалость
Столь чистая! Неопытностью свил
Он в ней гнездо для муки сострадания
(Ведь родилась она на месяц ранее!)
52
Она была еще юна в сей год
И вынести могла легко подсчеты
По книгам родовым, но месяц тот
Дал право материнскою заботой
Почтить Жуана. Правда, в свой черед,
Она была вдали от поворота,
Что в жизни женской трудно разгадать —
Что заставляет время вдруг скакать!
53
Возможно, это тридцать… Двадцать семь.
Где женский возраст или добродетель,
Возможна ль точность? Лучше буду нем…
О, Время! Как спешишь ты, бог свидетель!
Так погоди! Коса твоя совсем
Откажет, как и все на этом свете,
Не отдохнув: умеренность жнеца
Тотчас расположит к нему сердца.
54
Да, Аделина далека была
От зрелости прогорклой — мудрость эта
Из опыта прелестно расцвела;
Она уже прошла горнило света,
Как я заметил выше — без числа
Все скачет Муза на предмет с предмета —
Итак, вот точный возраст, черт возьми:
Отнимем шесть от двадцати семи.
55
В шестнадцать выйдя в залу в первый раз,
Она произвела уже волненье,
В семнадцать средь ошеломленных глаз
Она взошла Венерой, восхищенье
Ей стопы омывало, вечно длясь
И в восемнадцать — но пришло решенье
Создать то, что Адам /коль не шутил/
«Счастливейшим из смертных» окрестил.
56
С тех пор она блистала на балах,
Встречая обожанье столь достойно,
Что оторопь охотников брала,
Пытавшихся теперь бесперебойно
Из мраморно-прекрасного чела
Хоть искру выбить — их она спокойно
Отваживала, выкидыш снесла,
Да и еще ребенка родила.
57
Вокруг нее мерцал рой мотыльков
В сияньи ночи лондонской, но жала
Ведь нет у мотылька; их глаз, их слов
Бессилие покоя не смущало.
Быть может, леди верила в любовь?
По-моему, причина значит мало:
Пусть хладность, гордость, добродетель, честь
Ей помогали столь достойно цвесть –
58
Пустые ненавижу разговоры!
Иной хозяин станет так болтать
О войнах, о политике, не скоро
На стол бутылку выставив — и ждать
Заставит глотки; ненавижу своры,
Взметнувшие столб пыли, и под стать:
Высоких пэров тронные подходы
И лауреатов благостные оды.
59
Во всем мы ищем истинных корней.
Они землей укрыты… Это трудно.
И, видя зелень пышную ветвей,
Мы забываем о корнях подспудно.
Идти до сути истинной вещей —
Печально, и давно пора мне судно
Иным направить галсом. Оксишира
Мудрейший объяснит вам тайны мира.
60
Спасти две репутации желала
Наивно Аделина, ведь она
Уж поняла, что не избегнет жала
Жуан (да знают прочьи племена,
Что в Англии faux pas вредит немало —
Он в списке, что вершит сам сатана,
И в том отличье от иных земель,
Где приговор есть средство, а не цель).
61
Она решилась предпринять все меры
И вмиг пресечь печальную ошибку,
И в простоте своей невинной веры
Себя вела наивно и негибко:
Наивность так решительна! Химеры
Ее не мучат, с гордою улыбкой
Отвергнута лихая маскировка
Тех дам, чью честь хранит одна сноровка.
62
Она не то что худшего боялась:
Лорд был весьма серьезный человек,
Которого могла ль такая малость
Заставить на супругу бросить всех
Собак из Doctor’s Commons – опасалась
Она, что талисман облегчит грех,
И, во-вторых, внезапного скандала
С Плантагенетом, что Фиц-Фолк терзала.
63
Да, ее светлость слыла intrigante —
Одно из тех приятных, милых бедствий
В делах любви, и несколько mechante:
Капризы и бесстрашие последствий,
Привычка вмиг устроить балаган,
Скандал, когда нет новых жертв — и средств ей
Не занимать: тут сто мучений в час,
И, как кошмар, не отпускают вас,
64
И это длится вечно, без конца,
И в Вертера наверно обращают
Те бедствия зеленого юнца:
Естественно, для друга не желают
Такую связь. И чистые сердца
Подобную судьбу предотвращают:
О, господи, уж лучше смерть иль брак,
Чем женщина, терзающая так!
65
О, леди так чиста душой! Ни зла
Не ведавши /возможно ль!/, ни обмана,
Она в сторонку мужа отвела
И попросила просветить Жуана.
Лорд Генри улыбался, но была
Улыбка едкой — долго, неустанно
Он ей твердил, как истинный пророк,
Что из идеи сей не выйдет прок.
66
Сначала он изрек, что «не встревал
В дела чужие — только короля»,
Потом сказал: «Вовек не осуждал
Я никого /и с ним согласен я/,
Затем: «Жуан, хоть молод, он видал
Людей; я в нем уверен, жизнь моя» —
И, наконец, то правда, господа:
«Совет не помогает никогда».
67
И исходя из этого реченья,
Он посоветовал своей жене
Не осуждать такого поведенья,
Пока блюдут приличия вполне,
А время — о, исправит, без сомненья,
Жуана, а насилие вдвойне
Пыл разовьет, и юность страсти тешат —
Но в этот миг уж прибыла депеша.
68
Приватными бумаги были эти,
И Генри удалился в сей же миг,
Чтоб тотчас просмотреть их в кабинете
И объяснить, какой он мыслил сдвиг
В политике финансовой — в предмете
Я краток, потому что не проник
Пока еще в их содержанье сам,
Но в приложении его я дам.
69
Он тут оттенок легкий вставил в спор,
Там — пару общих мест и беглых фраз,
Которыми пестрит наш разговор, —
Предупреждение, благой наказ…
Он свой старинный секретер отпер,
Убрал бумаги, вышел — в самый раз,
Поцеловал жену свою спокойно,
Скорее, как сестру, — весьма достойно.
70
Ведь он был добр; хоть холоден, но честен,
Рожденьем и достоинствами горд,
В совете добрым юмором известен,
Пред королем он — настоящий лорд,
Высокий и решительный, уместен
На церемонии; приятен, тверд,
Со звездами — нет, что ни говорите,
А будь я королем, он встал бы в свите.
71
Герой такой мне б точно подошел!
Чего-то не хватало — но чего?
Душой его зовет прекрасный пол —
Certez, душа не тело. Вот его
Так просто отличить: есть грудь, камзол,
Спина прямая; грусть иль торжество,
Война иль мир — собой являя чудо,
Стоял он, будто полюс или Будда.
72
И все ж еще… чего-то не хватало…
Je ne sais qui… Определить тут как
То, что извечно избранных толкало:
Гомера — все бродить в чудесных снах,
И греческую Еву увлекало
Из Спарты, ведь дарданский вертопрах
Был в тысячу раз хуже Менелая —
Так предает нас женщина иная!
73
И коли по Тересия стопам
Мы не пошли, два пола испытавши,
Неразрешимая загадка нам
Смущает сердце: как же пить из чаши
Любви? Научит чувство лишь мечтам,
А чувственность сближает страсти наши,
И вот уже кентавр, чья спина
Для всякого наездника страшна.
74
А сердце ждет высокой полноты;
От пустоты лекарства ищем вечно,
Да нет его, и вот, слабеешь ты,
Могучий муж, — и женщине, конечно,
Не легче: моряки средь темноты
И ветра все идут дорогой млечной,
Одолевают путь до первых скал —
Но на одну из них бросает шквал!
75
В неувядающем лесу Шекспира
Растет цветок любви, что от безделья…
Трепещет пред английским богом лира,
Прошу прощенья, если от стесненья
По части рифм в святилище кумира
Дотронусь до единого растенья —
(А у французов все совсем иначе —
Руссо кричит «Voila la Perveuche!» тем паче)
76
Нашел я! Эврика! Восторг в крови.
Я не хочу сказать: любовь — безделье;
Безделие — подспорье для любви.
Такой, ведь труд тяжелый не веселье:
Бега, заботы, что ни говори,
У наших деловых людей доселе
Не породили страсти тех времен,
Когда пустился за руном Ясон.
77
Блажен тот, кто далек от всех negotiis 2 ,
Сказал Гораций. Допустил поэт
Ошибку тут, и «noscitur a sociis» 3
Звучит гораздо лучше, хоть и нет
Конечных истин /все б, иначе, бросились
На них/ — подходит более совет
Такой: да будет трижды счастлив тот,
Кто собственным занятием живет.
78
Адам рай на соху сменял, плела
Простой наряд из листьев пальмы Ева,
И знаете вы, как произошла
Беспечная история у древа.
Все от безделья. Слишком много зла
Несет оно мужам, а также девам:
Занятья нет — и нет отдохновенья
Среди часов унылого теченья.
79
Так вечно светской жизни мельтешенье,
Чреды утех, потуги новых тем
И возбуждений — пусть поэтов пенье
Все славит «удовольствие», меж тем
Что значит это слово? Пресыщенье,
И от него — рой чувственных затей,
И пошлые, бездарные романы,
В которых пьют взахлеб любви обманы.
80
Я не читал в романах о романах,
Которые сам видел. Если б я
Их описал без всякого изъяна,
Никто бы не поверил. Что ж, друзья,
Есть темы, чье раскрытие желанно,
А есть иные — будет речь моя
Правдива, а для этого опять
На общих темах стану я скакать.
81
«Способна даже устрица любить» —
А почему? Меж раковины створа
Принуждена в безделии хандрить,
Подобная монаху — а коль скоро
Я о монахах речь завел: как жить
Во благости да нежа лень? Тут шоры
Нужны, без них церковное растение
Приводит праздность в полное смятение.
82
О, Уилберфорс! Ты истинно велик,
Твоих заслуг не передать октаве;
Свалил колосса ты в единый миг,
Духовный Вашингтон! Тебя я вправе
Спросить: освободив твоих цветных,
Не чувствуешь стремлений к новой славе?
Другую часть попробуй усмирить:
Десяток белых в цепи посадить.
83
Ах, посадить бы Троицу в тюрьму,
А Александра лысого — куда же? —
Хоть в Сенегал, да научить тому,
Что всякий негодяй грядет туда же;
Всех этих саламандр швыряй во тьму,
Пусть огнь глотают там /бесплатно даже/,
Да тех еще, что строят Павильоны,
Которые нам стоят миллионы.
84
Ты мир запри, а отопри Бедлам,
И ты тогда увидишь в изумленье,
Что мыслят идентично тут и там,
Хоть там оригинальнее мышленье;
Будь свойственна хоть капля смысла нам,
Я б это доказал, и без сомненья,
Пока ж point d’appei нет, как Архимед,
В покое оставляю этот свет.
85
У Аделины был дефект один:
Долина сердца все цвела пустынна
Оазисом средь гибельных трясин;
Она была свободна и невинна.
Нестойкий дух крушит удар один,
Он несравним со стойким, но и льдина
Крушится вдруг… Да, стоика паденье
Есть катастрофа — как землетрясенье.
86
Она любила мужа своего,
Иль думала, что любит. Чувство это
Сизифово имело существо:
Ведь супротив природы /и обета/
Усилья тщетны; их супружество
Все протекало в рамках этикета
Без ссор, волнений — истая модель,
И с благородным холодком досель.
87
Они были одних примерно лет,
Но различались слишком их натуры,
Не сталкиваясь, впрочем, — хладен свет
Скользящих по орбитам звезд: так, хмуро
Лемана воды Рона понесет:
Отпенившись, вода его понуро
Стремится до спокойной глубины
И засыпает в недрах тишины…
88
Теперь в ней пробудился интерес;
И пусть она себе невинно льстила,
Что побуждения благие – крест
И долг ее святой, известна сила
Сих интересов… Впечатлений блеск —
Как водопад: ее несло, кружило
Ее беспечный разум все сильней,
Когда слабела вера в мощь зыбей,
89
И в ней проснулся некий демон тайный
Двуликий — о двух разных именах:
Герой или король тверд чрезвычайно
Победу одержав, но если крах
Постиг кого бы ни было случайно,
Упрямцы — имя им; в сиих словах
Для казуиста многое неясно,
Граница их так смутна и опасна.
90
Наполеон мог стать при Ватерлоо
Пределом твердости — а стал ослом
Упрямым. Велико значенье слова!
Где правда? Рассуждает пусть о том
Лишь тот, что объясняет суть толково,
Считая, что он истин пухлый том,
А я займусь-ка леди Аделиной,
Моею, несомненно, героиней.
91
Она не знала сердца своего —
Ох, тут мне трудно очень, — и Жуана
Любила вряд ли: с помощью его
Мир новый познавая неустанно…
Он нравился ей — только и всего —
А вдруг она была честна нежданно?
Жуан был юн, ему беда грозила,
К тому ж, он гость и друг Амондевилла.
92
Испанца другом мыслила своим
Она — без платонического фарса,
Что так подводит дам, грешащих им
(Они учились чисто увлекаться
В Париже) — поцелуй их чист, как дым…
Была иною леди. Может статься,
Она способность к дружбе сохранила,
Насколько это в слабых женских силах…
93
Сомнений нет, что пола тайный зов,
Как крови зов, нам освящает связь,
Пронзив томленьем сладостных оков
Без страсти — извращает дружбу страсть —
Твои желанья все поняв без слов,
Быть может другом женщина, то сласть
Прекраснейшая, ежели с тобой
Ее любовь не сделает рабой.
94
В любви таится семя перемен.
А как иначе? Вечно, от рожденья
Все бурное, презрев покорный тлен,
Лелеет в этом мире воплощенье,
И самое могучее лишь тем
Отлично, что неистово стремленье.
Да и само названье, господа!
Не может быть «страсть нежная» — тверда.
95
Ах, редко, вот несчастье, но так редко
(Передаю, что слышал от людей)
Любовники не сожалеют крепко
О страсти: стал мудрейший иудей
Глуп от нее; а жены (брак есть средство,
Что иль спасет, иль губит всех сильней),
Супругу воплощавшие, подчас
Двойную жизнь вели, печаля нас.
96
Друзей средь женщин находил и я
(Быть может, странно это — тем не менее)
И мне были верны мои друзья
В беде и счастье: горе и глумление
Не отвратили нежности; стезя
Для них трудна, но где борьба, лишения,
Они со мной и не страшатся — нет! —
Убогих крыс, что вечно тешат свет.
97
Но стали ль Аделина и Жуан
Друзьями в этом смысле — не открою
Теперь: я созерцаю их роман,
И мне приятно, что такой тропою
Они стремятся, пестуя туман:
Читатель хищный, тут перед тобою
Загадка, лучший способ книг и дам
Вонзить крючок нежнейший в душу нам.
98
Каталися верхом они, гуляли,
Испанский изучали, чтоб прочесть
«Кихота», наконец, в оригинале —
А в мире вряд ли выше счастье есть, —
Болтали иль серьезно обсуждали
(Предметы, о которых буду петь
Я в следующей песне, может быть,
Таланта показав лихую прыть.)
99
Я лишь предупредить хочу мужчин
Не строить тут догадок. Где кумиры?!
Ведь очернят прелестниц в миг один —
Особенно Жуан; настрой для лиры
Теперь серьезный, а вообще почин
Хорош для сей эпической сатиры.
Никто не знает, леди и Жуан
Падут иль нет, все это их роман.
100
Великое из малого родится.
Могли бы вы поверить: злая страсть,
Которая, как ураган, промчится,
Вас распластав над бездной, началась
С простой, невинной сцены! Очевидцы
И те бы не смогли заметить связь
Столь нежную — я ставлю миллиард!
Виною была партия в бильярд.
101
Хоть странно — правда. Правды часто странны,
Причудливее выдумки — о, да,
Могли бы много выиграть романы,
Свершив обмен, а человек тогда
Расцвел бы как! Пороки и обманы
Сменила б добродетелей чреда,
Когда б какой-нибудь Колумб морали
Открыл бы наших душ кромешны дали.
102
Какие бы пустыни и пещеры
Открыли эти души! Вязкий мрак
И айсберги в душе явили б пэры
И эгоизм, и тление в сердцах!
Апостолы короны или веры
Предстали б в людоедских образах!
Назвать бы все по имени, мой бог,
И Цезарь бы венок надеть не мог.
1. Общий вид /фр./
2. Дела /лат./
3. Познать друзей /лат./