Амедео Модильяни. Идея метафизики
А. Модильяни. Женщина в шляпе
предметы и лица, фигуры и отношения в мире земном, в обычной реальности кажутся нам совершенно зримыми, фактическими, и никто не сомневается в их существовании; однако на деле все зависит от взгляда…
как это так? – да очень даже просто, стоит вам пристально взглянуть на эту девушку, и вы вдруг осознаете, что ее спокойная элегантная поза – личина; на деле, в ней присутствует кто-то еще
кто же? – ее я, ее сущность, ее характер, которые не станет же она выставлять на всеобщее обозрение; и глубже, сама идея этой личности, то самое ущербное, интимное, беззащитное, о чем она и себе-то вряд ли признается
думаю, вполне можно классифицировать таким образом: есть личины – это раз; есть лица, в которых идет смена настроений, поиск нужного выражения, трудно уловимая внутренняя работа, которую так умели писать классики (Рейнолдс)
но есть нечто иное…
дело в том, что нам только кажется, что мы вполне владеем собой – да и то не всем и далеко не всегда – на самом деле, женщина, например, постоянно бегает к зеркалу, она все время контролирует свой внешний вид
и думаю, она сама себя обманывает, думая, что проверяет тушь или морщинку у глаза – на самом деле, уверен, она подспудно проверяет в первую очередь выражение лица, строит лицо
и оно все время под контролем… но невозможно ведь все время контролировать свое лицо, особенно когда усталость, когда ты одна; вот тут происходят интересные метаморфозы
А. Модильяни. Портрет польки
Модильяни ловит именно этот миг потерянности и сквожения и пишет не личины и не лица, а нечто третье – сущность характера, отпущенного на миг на свободу – он каким-то образом видит его ясно, конкретно и создает потрясающие образы, которые словно не на земле живут, а затеряны в духовном мире, где все мы, как я верю, пребываем, с разной степенью осознания и бытия, но лиши нас этой потерянности и свободного парения – и мы будем уже не люди…
замершие в неком парении, они завораживают вас; и эти гибкие, струящиеся шеи, необычайные скулы, угасшие глаза словно принадлежат Вечности, и ваша мысль струится и парит в эмпиреях, совершенно забыв о земном
однако это все касается не только лиц и не только красивых девушек — предметы, пейзажи, сама земля или наши дома – все это пребывает не только объективно (более того, я вовсе не знаю, как они там пребывают «объективно» — если совсем честно)
мир преломляется в моем сознании, которое его меняет: что-то уходит, убито, выброшено – что-то, напротив, обретает живые черты; какие-то предметы становятся не просто кувшинами или бутылками, а сосудами вечности
они теряют функции и становятся идеями, сущностями в том человеческом мире, в котором не бывает войн или кризисов, нет денег, тв, джипов, а есть вечность и бесконечность – и там обитает Бог
это и есть мир метафизики; там вечно сияет свет, незыблемы ценности и святыни, как и вечные вопросы, на которые у нас нет ответов; и каждая пустая посудина или обычное яблоко может утерять свои живые черты и стать мигом Вечности
они сияют, струятся, они прозрачны и легки, это настоящий мир моего творческого сознания, и я не знаю во всей мировой культуре шедевров выше и значительнее этих
Дж. Моранди. Натюрморт