Разные темы в одном ключе

Это индийский город-чудо, вот он и представил чудесную цветущую Европу. Это люди. Граждане. Пыль над городом. Об этом не говорят, поэтому он тоже выражается экивоками:

«Человек в котелке – это господин Посредственность… Я тоже ношу котелок, у меня нет желания выделяться…» т.е. все в порядке, г-да, не переживайте

«Это чудесно – летать по воздуху» — комментирует он свою картину, — его как художника интересует образ, эффект; однако он тут напал на идею… Люди – пыль. Я живу в мегаполисе, и мне в голову не придет, что они летят – они мельтешат и жутко мне надоели. Пыль, грязь, pollution

Хочу жить среди других людей. А где их взять?

Человек – пешка, и его восприятие мира элементарно и просто, хотя он и научился это умело скрывать. Всегда существовал тип людей, которым и нравится жить пешками, они и не ведают, что где-то существуют ладьи или слоны и идет настоящая игра; в современной Европе, зарегулированной и упорядоченной до тошноты, человек начинает задыхаться – он это почувствовал уже в 50е годы…

Я сам обычный человек. . .

 

Он снялся на фоне своей картины – там этот самый господин в котелке без лица, таким образом он разделил господина и лицо, индивида и субъекта. Глубочайший мыслитель ХХ века.

Пришло время выделить человека: он не пыль и не масса, он не индивид, а субъект, просто вся наша цивилизация не дает ему проявиться и стать истинно субъектом. Экзистенциализм и сюрреализм, поэзия абсурда и феноменология идут решительно вразрез развитию социума и именно поэтому в последующие годы становятся великими открытиями, важнейшими философскими идеями времени.

Времени, которое просто не надо принимать всерьез: что такое «время, эпоха» — что вы твердите, как попки, эти слова, которые на самом деле ничего не значат – это они пыль. А не вы, а в вашем мире суеты все оказалось наоборот…

Плод знания – главное свойство этого индивида, он этим гордится и выставляет в витрину; плод затмил настоящее знание, корни, угасил порывы, превратил его в молекулу, лишил лица; знание не дает сознания, напротив, гасит какие-то тайные поля смысла, затмевает разум, лишает воли.

Напоминает кое-что… Наш гражданин – это не homo civitas, не человек общественный, это просто индивид без свойств, замкнутая особь, только что без котелка. Говорят, только бы производство заработало, тогда все проблемы решим. Это все равно, что движок сел, бензина и масла нет, диск полетел, а он говорит: только бы колеса поехали, тогда все будет в порядке.

Но колеса сами не поедут, и никто работать не станет в условиях, когда нет доверия, нет веры в свое дело, когда человек остановился и не видит соседа. Его «Любовники» не только о любовниках…

Общение, любовь, общий труд понимание невозможны; я не могу понять молекулу; это о нас, о них, о современном мире. Где все стало виртуальным, автоматическим, где я не вижу лиц.

Это наше метро, где люди едут с каменными лицами, ни жеста доброты и признания, ни симпатии – полное равнодушие как стиль жизни.

Есть тайная жизнь личности?

Она чаще представляет собой пустоту, которую современный обыватель и спешит заполнить чем угодно, торчит какая-то глыба, напоминая о земле, о инстинктах, человек во всем ищет опору и не находит.

Мужчина между горним и женским, горячим и холодным, духом и плотью, не причастный ни тому, ни другому, трагедия индивида; в нем случаются миги откровений, светит какой-нибудь голубой пейзаж, который вдруг исчезает, как призрак, и остается все та же пустота…

Человек ощущает единство, когда юн и глуп, однако, как только просыпается личность, он сразу ощущает раздвоенность: например, есть судьба, для которой он рожден, — и есть его личная воля, усилия, мечты и пр. – вы думаете, они всегда слиты воедино?

Нет и быть не может такой сказочной гармонии. Я, субъект, выбрал другое поприще, у меня проблема, противоречие, во мне реальных два человека, из которых один прет вперед и, возможно, совершенно не туда, он бездарен, слеп; а другой задавлен, он сидит в подвале подсознания, как тот Кощей, сидит там 50 лет и уже не может даже голос подать – совсем засох.

И этот второй, он не просто тень, он живет и требует соблюдения своих интересов, он все время предъявляет свои требования, тормозит, мешает – но он существует, его невозможно просто убрать с доски, как пешку! – у него происходит своя биография, о которой большинство из нас предпочитает вообще забыть –

Человек – прореха, дыра в дубовой реальности бездуховного, физического космоса, в нем живут фантазии и образы, однако это не наличие, а сквожение, не нечто, а ничто — возможность, которая не становится реальностью. Индивид содержит в себе целый мир, однако не может реализовать, проявить его – в жизни, где не требуется субъект, сытой мещанской реальности современной Европы.

Он гнется, ломается, его тело, как и его душа, совершенно как пластилин – лепи что угодно, только дай хлеба и зрелищ, это просто масса, мировая пыль.

 

Порядок и полное доверие, автоматизм жизни так же томят, как и хаос и полный разлад и недоверие. Человек выпадает из любой системы, и именно в годы бурного развития системных методов, когда систематизировали все и мир стоял на грани настоящего нового экономического порядка, художник говорит: пришло время пересмотреть идею порядка

Я мобилизую все ресурсы на разрыв с обществом, отвержение существующей морали и движение, саморазвитие, то самое становление, в котором суть экзистенциальной идеи; однако происходит растяжение: воля остается в реальном индивиде – и в стремящемся субъекте, отсюда растяжение, ослабление и депрессия как результат.

Мир противится восставшей воле, тормозит порывы, инстинктивно или вполне сознательно ощущая в них себе угрозу – угрозу своей системе и мертвому порядку; субъект борется с индивидом; воля не может преобразовать мир, мои творческие усилия все более эфемерны и незначительны в этом мещанском содоме – они попросту ничего не значат.

Воля, преобразование, становление оборачиваются помутнением – как раз это и описал Достоевский в своем главном герое, — любой творческий порыв становится смертельно опасным и требует совершенного отторжения социальности, полного разрыва с стадом.

 

Нельзя отменить стадо. Можно выйти из него. Заявить свои суверенные права.

Что касается нас, то мы до сих пор на уровне массы: мы смотрим на человека как на материал, и все не понимаем, отчего этот материал не хочет понимать и участвовать в наших проектах, почему не сплачивается и не верит, не вдохновляется и не горит, не творит и пр. – но это же глупость и наивность детская…

Масса не горит и не творит – она сквозит, как прореха, как дыра или как камень. Дайте мне человека – и я горы сверну. Тут-то и закавыка.