Этюд 12. М. Хайдеггер
Сущность присутствия заключена в его экзистенции
Мартин Хайдеггер. “Время и бытие”
1
знаменитое Dasein – присутствие, здесь-Бытие; задача исследователя (или художника — это одно и то же) в том, чтобы создать условия для присутствия: я существую здесь и сейчас вполне, “реальность становления — единственная реальность” 1 и “отныне мир является неценным”
то есть, художник перечеркивает реальный мир, реальный кусок природы (луной, например, которая торчит на кроне, а не за ней) — потому что теперь уже происходит становление мира — в нем, пейзаж существует в человеческом сознании — как образ, идея, кошмар, наитие, мираж и пр.
происходят странные перестановки, возникают видения, которые вовсе не предполагались твоей волей или планами на вечер, и теперь уже этот очеловеченный пейзаж повинуется иным законам; и в таком виде он мучит;
Хайдеггер:
Этот мир… в таком виде невыносим; царит чувство… безысходности внутри всего действительного,
и так идет процесс “самораскрывающегося присутствия”, в котором главная его идея становления человека; сохранение “двусложности отношения к сущему” — условие различения сущего и бытия, при котором мы сохраняем духовный реализм
так понятая двойственность — шаг вперед в понимании того же сюрреализма не как простого совмещения предметов, пресловутой “паранойи”, а как сознательного стремления к представлению метафизической проблемы в ее реальном самораскрытии — следовательно, наверняка в двойственности
кстати, и паранойя не исключается, потому что мы слишком часто употребляем такие слова, как дурак, идиот, параноик, шизофреник, псих – вы наверняка заметили это, — однако дело в том, что живые человеческие реакции и мысли, и фантазии вовсе не обязательно подпадают под нормы адекватной психики (не говоря уже о творчестве, там вообще разное бывало)
для этого человек должен выйти из тривиальной среды, из банального состояния рассудка — порвать с привычным, потому что его присутствие в проблеме, его сращение с образом требует экзистенциального разрыва
для художника его представление — это экзистенция, он добивается суще-ствования (идеи, в идее, в качестве идеи), а не просто представления идеи; Магритт стремится повысить энергетику этого присутствия, строя такое равновесие физического и метафизического, которое обеспечивает устойчивость Dasein
искусство позволяет снять вечную онтологическую тавтологию (“я размышляю над тем, насколько существую, но в этот момент уже существую иначе”); здесь строится некая иная — параллельная мне, автору, система; создается слепок, который ни к чему не обязывает —
я продолжаю свое обычное существование, в то время как емкий слепок (по мне, это лучшее и простейшее определение гениального опуса) содержит возможность объективации моего опыта, в нем заложены потенции развертывания в культуре, социуме
такой опус несет на себе отпечаток эпохи — скажем, сама монохромность пейзажа отражает некоторую безэмоциональность нашей философии, онтологическую бедность; однако главная задача мыслителя — взойти в мир иной, разрушить стену
2
откуда возникает метафизическая потребность, эта странная тяга мыслителя? Почему мы не можем непосредственно познать мир? Потому что человек использует другие категории, другую логику, судит по-человечески, играет по-своему, и мир не принимает участия в этой игре
Хайдеггер:
Необъяснимость мирения мира происходит оттого, что такие вещи, как причины и основания, мирению мира несоразмерны
и потому человек оказывается в одиночестве, он иной и мыслит отвлеченно; в отвлеченности опасность и безнадежность мыслящего
«отсутствие близости» с миром, с предметом, с реальностью — в конечном итоге, с бытием, «привело к господству недалекого»
— не высокой метафизики (она стала отвлеченностью) и не глубокой мысли — она оторвана от корней и стала игрой в слова
Новалис записал:
Философия есть, собственно говоря, ностальгия, тяга быть повсюду дома,
Хайдеггер поясняет, «туда, к бытию в целом, тянет нас в нашей ностальгии» — человек должен не просто понять, но стать частью мира, собрать его воедино, преодолеть одиночество, в котором возникают миражи мира
философия — род присутствия, поэтому ее нельзя «выучить и повторять за учителем» — это личное исследование, личное бытие в мире, осознание и присутствие в сущем, оно не постигается холодной логикой, но «сущностно принизывает своей мелодией человека»
если метафизика есть вопрошание, то главным в ней становится для художника «схватывание», «вбирание понятий», умение создать ситуацию вопрошания — именно это, нам кажется, и происходит на картинах Магритта, где фрукты на столе вдруг окаменели или человек видит в зеркале отражение себя сзади…
ведь этот человек именно объективирует себя, вот и попал в ловушку онтологической тавтологии: он не видит лица, не может погрузиться в личность — это похоже на игры с машиной времени, — есть только отражения, в которых иное, а лицо ускользает —
и остается только искусство, которое имитирует, выражает эту тягу и проецирует интуицию и фантазию — единственный способ вырваться из ловушки: это и есть «мысль, нацеленная на целое и захватывающая экзистенцию» — способность написать на картине мир и одновременно мой вопрос о мире, мое изумление и отличность от него — выразить всю ситуацию метафизического вопрошания
при этом я совершенно искренне и вполне отдаю себе отчет о своем отличии, мое присутствие тут и сейчас, вживание в мир носят характер максимального усилия, а не привычного «представления» — это творчество, а не логические упражнения
поэтому метафизика требует творческого усилия, требует найти те слова и образы, которые способны выразить это двоение, этот слом моего сознания в осознании невозможности постижения мира как такового, бытия как такового — вот что такое настоящий современный художественный реализм
это не реальность мира, которую я копирую, а реальность моего присутствия в мире, моего самосознания, которую я пытаюсь выразить, это открытие пути, отыскание связи, это самосознание, которое стремится разделить мертвое и живое; и это драма
потому такой реализм именно подразумевает отражение не готовой идиллии соития сознания и мира, а именно отразить слом, двоение, разность; показать, в чем моя проблема в познании, приятии мира, указать путь, а не результат —
современная метафизика есть сугубо творческая дисциплина — поэтому Хайдегер и пишет, что тут нельзя идти за учителем; проблема у каждого своя, присутствие подразумевает личное бытие в мире, опыт самосознания, а не усвоения знаний
*
почему так влечет
дальний лес, влажный сад
птица там не поет
но звучит мягкий лад
этих кущ и травы
и небес и воды
там сиянье листвы
там ночные пруды
это мир мой земной
дышит в полную грудь
а во мне разнобой
и приятно уснуть
когда струи во мгле
крышу нежно секут
эти струи во мне
все сомненья сотрут
дышит луг глубоко
травы гордо стоят
кроны дышат легко
птицы спят
1. М. Хайдеггер. «Бытие и время», с.76.