Этюд 10. Недвижимость
1
картина Магритта называется “16 сентября” — в этом названии нет никакого смысла, и именно отсутствие заявленной идеи тут важно; это время сумерек, когда солнце уже зашло — слева еле заметное сияние сходит на нет, — а месяц только появился, так что нельзя сказать, день это или ночь; это состояние природы между светом и тьмой, между мужским и женским — равновесие начал…
выдвинутое резко на первый план дерево явно загораживает пейзаж, создавая главное в картине — эту полную иммобильность, потому что глаз сразу теряет возможность различать движения — а мы могли бы пофантазировать на тему дальних дымок, мерцающих звезд и даже движения ветвей — однако недвижимость охватила все
вот почему важно отсутствие идеи в названии: это просто день, как все другие, недвижимость и бестрепетность природы не меняется от времени, охватывает зрителя; это парадокс: время заявлено — но пейзаж как бы вне времени; метафизика тут понята как искусство углубления в смысл вещей и явлений, полная недвижимость духовных субстанций — мы видим камни, разбросанные по полю около дерева…
живое дерево, затмившее мир…
стройное, красивое, сочное дерево, растущее на воле, среди поля, тут много влаги, воздуха… оно тянется ввысь в полноте бытия — это символ счастья, и потому тут чистый буддизм: застыньте перед ним в полной неподвижности, отринув все мелкое, впивая этот сумрак, этот воздух, этот сине-зеленый кобальт и ультрамарин; “Дай вкусить уничиженья — С миром дремлющим смешай!” — станьте недвижимой и дышащей частицей этой картины
это полнота мироощущения, когда человек растворяется в природе, и она перестает быть для него иным — природой, это бесконечность, в которую он погружен; он в потоке бытия и созерцает огненную пракрити; теперь если он снова двинется, побежит по делам, дерево станет наблюдателем, оно носитель мировой жизни — а человек только мечущаяся случайная частица в этом потоке —
в композиции картины Магритта дерево как бы раскрывает тайну углубленно созерцающему — этот месяц, который вдруг является, в то время как в реальном измерении должен был быть скрыт за ветвями; с другой стороны, картина может быть отнесена к некой серии “темных пейзажей”, среди которых занимает совершенно особое место
Макс Эрнст писал свои темные пейзажи иначе — похожие на покосившиеся жерди забора, там деревья утеряли живое, это свалка, хаос природы, в котором человек не в силах разобраться; можно упомянуть резкие линии пейзажей немецких экспрессионистов — там пейзаж очеловечен, как бы испытывает те же страсти, что и несчастное заблудшее человечество…
картина Магритта выгодно отличается от них: в ней пейзаж затемнен до предела, однако сохранил все романтическое очарование и таинственную прелесть уголка живой природы; затемнение дает возможность пройти сквозь картинку природы — углубиться до сущности вещей — from intimacy to inmensity, как выразился один критик;
при этом, он действительно предельно интимен, это миг сумерек, когда человек затихает и отдыхает, и странные мысли рождаются в этот час у некоторых людей — час между тьмой и светом, час неуловимых изменений лика природы, когда стираются одни краски и зажигаются другие, зовущие вдаль, во мрак, к неизведанному
2
у древа
это дерево имеет самые разные значения, и его многозначность подчеркнута композиционно; от художника уже не зависит, какие значения принимает этот символ — подспудно, выбирая именно дерево и ставя его нарочито в центр композиции, художник не может не ощущать многозначности…
на картине мы видим Мир Божий, и Андрогин, совершенный человек является органической частицей Божьего Мира; он образ и подобие Божье, бог земной, не являющийся личностью: личное, свое чуждо ему; он именно часть, а не самость, он ведает великие духовные тайны кожей, всем своим существом, а не умом
он не гомо сапиенс, а гомо спиритус; мы не способны понять эту растворенность в целом Божьем мире, эту невинность и чистоту, высшую чистоту причастности Богу….
но если мы не способны понять — зачем формулировать? — однако формулировка моего непонимания Адама и есть искомое, потому что только таким образом я могу наметить какие-то реальные координаты, что в духовной области ценится весьма высоко — без них я не могу даже начать размышление;
Адам — физическое существо? — нет, он ангелоподобен, а ангелы тоже часть, они не ведают всего, но причастны всему, они зрят внутренним, духовным оком; однако же в Адаме не хватает движения, развития
куда ему развиваться, чего он должен достичь? такой цели нет; или она была, но мы теперь ее не ведаем? скорее всего, так…
однако — во-первых, тут я мыслю именно как человек смертный, привязанный к каким-то мелким целям и привыкший исходить в своих поступках из тленного и преходящего, во-вторых, это тайна — ключевая: именно эта недвижимость чужда оказалась человеку как мыслящему существу, именно эта тайна и толкнула его сорвать плод
почему человек не поверил Богу? откуда пробудилась в нем эта воля, повлекшая столько бед? он оказался существом низшим, чем кусты и собаки, птицы и рыбы, которые остались в гармонии природы и Божьего мира? видимо, нет; все несколько сложнее…
у человека есть сверхзадача, и она в том, чтобы приближаться образом и подобием к Создателю, и если он ошибается, Бог наказывает его /об этом все в Библии/, однако задача остается той же на протяжение всей человеческой жизни и всей истории
но зачем заветное древо в раю, если оно запрещено?
понятно, почему оно запрещено, ведь в нем — мораль, а перволюди не ведают добра и зла, им не нужно это различие; в них все — благо, это детская слепота и невинность высшего знания, которым они ведомы помимо даже своей воли
они обречены на чистоту и благодать; они не должны понимать сложность мироздания, в котором идет вечная борьба сил: поняв это, они ввяжутся в эту борьбу и станут иными
что же было суждено человеку: оставаться частицей Божественной гармонии, слепым младенцем, ангелом мыслящим или утерять совершенство, чтобы сознательно добиваться его, идти по длинной лестнице туда, откуда он был низвергнут?
но зачем древо, которое запрещено? затем, что знание пребывает в мире, однако человеку оно недоступно
посудите сами: вот, он вкусил от плода, глаза его открылись /»закрылось внутреннее око, открылось внешнее» Ориген\ — и он узнал…, но что же он узнал? он узнал наготу, стыд, тоску, муки совести; он ведал высшую правду, а теперь добивается ее и нигде не может отыскать — об этом вся мировая литература…
он теперь не знает, что есть Бог, душа или честь, святость, дух или зло — он не знает по сути ни одного духовного понятия, что доказывает простую истину: человек не дорос до Знания, высшего знания о Боге и мире, Им созданном, он недоумок; и сорванный плод не дал ему истинного знания, и сейчас, в начале 21 века мы — со всей нашей наукой — еще раз подтверждаем ничтожество своих знаний по основным вопросам бытия
возможно, знание — испытание, Бог изгнал Адама из рая /а на самом деле не изгонял даже: Адам как бы выпал из той цельности, из Божественной гармонии, стал ущербен/, Бог дал ему возможность вкусить знания, развить его, и история наша — величайшее доказательство, что наше человеческое знание не дарует блаженства, не приносит удовлетворения, оно бесконечно и ведет к погибели;
с этой точки зрения, — как всегда в Библии, — краткий миг растягивается на тысячелетия, и мы до сих пор вкушаем плод с древа: испытываем знание, пытаемся с помощью его стать, «как боги» — но это лишь лукавые слова сатаны
нам не стать богами; не с помощью знания
Адам вступил в сферу борьбы мировых сил, о которых он не имел понятия; именно поэтому глубочайшие религиозные мыслители не раз писали о природе нашего ума, как руководителя души — не более того, — сила и функция ума: вести душу к Богу, и его функция оказывается исчерпана, когда путь завершается, и душа становится мудрой
наш же ум находит себе тысячи применений, мечется, решая самые разные вопросы, и каждая удача уводит его все дальше от изначальной роли…
все дело еще и в том, что мы по мере развития все сильнее чувствуем свою небесную природу, свое духовное начало, однако плотское и мирское мешает нам отдаться этому началу, стать воистину духовными; и вера есть осознание этого начала, путь к нему
как и искусство…
возможно, Адам не ценил данное ему, возможно, путь человека к Богу — путь сознательного духовного становления; история с древом познания приводит нас к выводу, что нам не следует уповать на ум с его лукавством, но стремиться к некой гармонии, пытаться хоть в малой степени восстановить ту духовную гамму, которая когда-то сияла в душе Адама
3
теперь духовная идея, написанная Магриттом, немного проясняется; древо загораживает свет
но свет – есть
как это может быть? знание, мораль, воцарилось, дерево стоит, перегораживая весь вид — перечеркивая пейзаж, — это уже не одно древо из многих, как в Саду, а единственное древо — но уничтожить полностью Адамов свет невозможно
скажем, что такое углубленность в таинство природы, или вообще в мироздание? — это ведь тоже целое древо, среди ветвей которого легко заблудиться, однако иного пути, кроме созерцания, для человека нет; это путь приближения к земле, о котором говорит Ницше, путь отвержения абстрактных формул морали
потому что, в контексте картины, без дерева, без пейзажа нет и луны, нет серебристого света (истины) — путь человека к знанию лежит через природу, через постепенное познание из тишины и иммобильности сосредоточенного духовного разума
пейзаж пронизан мягким свечением…
одновременно, тут человек стирает природу, ее очертания гаснут, контуры сливаются — так наше восприятие постепенно переходит от привычной картины луга и леса к глубинным переживаниям и интуициям — в композиции Магритта зафиксированы как бы стадии этого процесса
и самое главное — он просто ставит вопрос о нашем восприятии, которое сплошь теперь построено на привычках и лекалах, оно банально и упускает глубину явлений — поэтому внезапное изменение этого привычного восприятия, толчок, эмоциональный удар всегда были частью программы сюрреализма (а может быть, и любого истинно высокого искусства?..)