Поэт

…вся проблема в том, что наше сознание обманывает нас; при отсутствии целенаправленных усилий на его организацию, управление, строение, развитие и пр. оно начинает жить своей жизнью, повинуясь исключительно внешним и простым векторам и силам

эта жизнь не дурная, она просто плоская, т.е. пошлая, протекает на поверхности, в одном измерении, что весьма удобно для неразвитых умов, и человек тяжелеет, опускается, его уже очень трудно сдвинуть с мертвой точки…

однако развитие, полет, творчество тоже не так однозначны (иначе все старались бы стать непременно творцами); в этом не так просто разобраться; начать с того, что оно начинается со снятия лишних слоев, надо убрать вещи – напоминает добывание ядер ореха из скорлупы

нужна пустота, пространство; поэзия, наполненная вещами, для меня, вовсе не является настоящей лирикой: довольно просто воспеть вещи – однако лирика занимается твоим сознанием, а не обстановкой комнаты или игрой волн или облаков

только зря они полагают, что переход из одного мира в другой так прост – как махнуть рубильником – вся проблема в том, что тут ты ощущаешь себя привычно и понятно, а вот там ты будешь совершенно другим существом, и передать это не так легко

очень трудно передать этот холод, пустоту, томление, страдание, отчаяние и пр., к тому же, пустота не так приятна и она меняет человека, ну ведь огромная, самая важная, часть его существа тут отсутствует; если для вас нет мира иного, если вся жизнь сознания замкнута на зримом, ваша поэзия будет совершенно бессмысленна

и совсем не в мире мы, а где-то
на задворках мира средь теней…

Кирико пишет поэтов как каменные барельефы: тут они камень, некая личина Поэта, мудреца и пр. – это не имеет значения ни для кого, все пантеоны созданы непонятно зачем, по инерции культуры, — а каковы они там – мы не знаем; закрытая сфера, замкнутость откровения

его можно раскрыть лишь собственным откровением, каким и является настоящее чтение, настоящее восприятие искусства; лирика – преображение, стихия перехода, мост между мирами, человек примеряет парение, немыслимая сублимация, которая во мне порождает надежду: с человеком еще не все потеряно

что такое сознание?

простой вопрос: мое сознание есть сумма всех представлений, понятий, знаний, идей, интуиций… стоп, так уж и всех? – что же из всего этого я на самом деле со-знаю, приставка несет значение окончания и оформления?..

сознание есть сумма знаний, сформированных понятий, некая окончательная (пусть на сей миг) моя картина мира; на сколько это все сформировано и закончено? – тут зависит от человека, ведь один убежден, что вообще все понимает на все сто – другой во всем сомневается

и у этого первого сознание наверняка антипод настоящего знания (разве не парадокс), потому что устанавливает то, что на самом деле далеко не так ясно, таким образом блокируя процесс познания, движения интуиции и чувства, эманацию идей, любое творчество

ученый стремится вывести на белый свет непознанное – поэт — ангел неизъяснимого, он живет этим, и все усилия его сознания направлены на проявление, сохранение, гармонизацию представлений, которые (он убежден в этом) просто по природе своей не могут быть познаны до конца

стихи – лестницы

и как таковые они мало имеют значения для поэта; но и тут по-разному: я знал поэтов, которые ужасно любили написанное ими, до самозабвения, превозносили свои стихи как результат некого высшего порыва – и в этом тоже была доля истины

они сами стояли неизмеримо ниже своих шедевров – я не ставлю тут кавычек, потому что отношусь к поэтам весьма хорошо и не допускаю тут никакого сарказма – однако мне ближе те, кто мало обращает внимания на свои опусы, потому что он идет без оглядки, он шагает вперед и ввысь

тут, видимо, следует осознать меру собственной одаренности, способность к преображению и некоторые прочие характеристики сознания, которые я и назвать не могу на языке человеческом…

а преображение остается главной целью – и люди никогда не увидят его, как апостолы, заснувшие в самый важный момент своей жизни, вот точная метафора нашего ленивого, обыденного сознания… и поэтому поэты предстают перед вами в качестве каменных барельефов

вы не знаете ничего о их отчаянии и любви, жизни и смерти, потому что это знание прикровенное, и его нельзя передать или получить – его можно лишь добыть идентичным восхождением

неизъяснимое

зачем тогда пытаться изъяснять? – так устроен человек; к тому же, это все игры у подножия горы, потому что Сизиф иногда отдыхает и веселится, но приходит момент, когда он жаждет камня…

в общем, объяснения не имеют никакого значения, однако они видимо необходимы, как рамка для картины или нечто в этом роде… вообще, объяснения принадлежат миру сему, а тут у меня лично сложились самые экстремальные идеи

выражения «мировая гармония» или «достичь гармонии» не имеют совершенно ни малейшего смысла, потому что понятия счастья, цельности или гармонии лежат вне сферы мировой реальности

нарисуйте чертеж любой фигуры, у которой низ будет заштрихован – это понятное и познанное – и вы поймете, что любая гармония, ценность или идеал, то есть все значимое в этой жизни — лежит вне мира сего и достижимо лишь в вертикальном измерении

смысл горизонтали – пошлость

великие мыслители и мистики, великие поэты умели свободно передвигаться в выси, ясно видеть и слышать; теперь люди отяжелели, в них слишком мало сублимации – слишком много зверя

в этом смысл настоящей культуры: быть заслоном для зверя, для дикаря, не снижать планку сознания; где она теперь – один Бог знает… конечно, так безопаснее коптить небеса, потому что за спиной у ангела всегда маячит сатана

Дж. де Кирико. Портрет Г. Аполлинера

лирика – расщепление реальности

создавать или воспринимать ее способен далеко не каждый именно по этой причине: обыватель живет в единой целостности непознанного мира, в мировой данности, некой каше из добра, зла, пакости, сласти etc. – неразличимой действительности, без лица, без качества

поэт разбивает каменные скрижали, ибо настоящая цельность происходит лишь путем нового синтеза, который бесконечен; так действовал Моисей, так Иисус разбивает скрижали ветхого Закона, чтобы начать новое творчество высшего смысла; этот смысл требует всего человека и не совместим с миром

да и мир давно уже остался внизу, далеко позади; поэты уходят: я вижу чреду ангелов, восходящих в потоках света

***

сама культура тоже в стороне: эти пустые площади с портиками на картинах ди Кирико томят безнадежностью; галереи уводят во тьму, и статуя брошена, возле нее можно увидеть мусор…

поезд несется мимо этих площадей, и люди там, они оказались скучены в несущихся потоках, без руля и ветрил, без понятного направления и смысла; покой архаичен, движение – все

культура как набор смыслов оказалась не у дел: анализ неактуален – актуально стремление вперед так, словно смысл этого стремления всем давно понятен: это профанное отношение к культуре как к чему-то второстепенному в сравнении с валютным курсом мы хорошо знаем

это переход из вертикального направления культуры, религии как ее базового вектора, в горизонтальное направление линейного «прогресса» — это слово существует само по себе и не терпит дополнений

башня тянется ввысь, в холодное и чуждое небо: там уже нет Бога, и во всем эти отчуждение и разобщенность, словно навсегда утеряны соединявшие людей нити и смыслы: в таком мире поэзия обречена – как и сам такой мир

мысль пытается нащупать смысл совершающегося кризиса культуры; она всегда питалась человеческим порывом, который был обусловлен такими явлениями, как мистика богопознания, стремление к знанию, свободе; теперь все кумиры опрокинуты, Бога отменили, знание принесло один нигилизм, а свобода свелась к потреблению

не осталось почвы для порыва, для аутентичного творчества, и единственной ценностью оказалось что же – деньги, конечно, с этой вечной стихией накопительства, которое надежно отбивает охоту к любым иным порывам…

в такой ситуации поэзия становится раритетом, и более того – она не может дышать воздухом этих улиц, оказывается по ту сторону действительности, под холодными небесами метафизики несутся могучие кони Кирико, знаменуя полное равнодушие к совершающимся нелепым катаклизмам

и при этом, классика отходит в тень: подобно Ветхому Завету перед Новым, она уже не может выполнять свою миссию, отобразив иное время и иные устои; нелепо и смешно смотрятся уроки по русской классике в современной школе, где дети принуждены серьезно изучать время и нравы совершенно чуждые

эти музейные чтения лишь отвращают от настоящего творчества, настоящего серьезного восприятия смыслов: у Кирико есть тема свалки артефактов, когда в углу мастерской навалены портики, статуи и рисунки

разбирать ли этот хлам, имеет ли это смысл? – и другой вопрос: умеем ли мы понять хотя бы одну идею прошлого, с которым так резко оборвана связь, при том что мы разучились чувствовать пафос настоящей лирики и ощущать трепет глубокого чувства?..

Дж. де Кирико. Метафизический интерьер с головой философа

такие вещи, разумеется, неоднозначны: голоса культуры звучат в нас, пробуждая новые идеи и смыслы, и художник не может выбросить эти статуи и портики: он снова и снова пытается найти им применение, восстановить утерянные связи: потому что культура есть сумма связей

и в этом парадокс творчества, которое обретает крылья и мощный порыв лишь в неразрывной связи с прошлым

с другой стороны, и такой резкий разрыв с реальным миром, такой вертикальный взлет современной поэзии и живописи означает огромный потенциал творчества, который вовсе не померк и не истощен всей этой потребительской пошлостью: судьба человечества решается не на площадях

пока жив человеческий дух, пока он крепит причастность к Логосу, пока несет в себе веру в Бога и жажду гармонии и порыв к свободе, у людей есть эта высокая надежда; и она странным образом побеждает все катастрофы и трагедии, которые, кажется, возвещают неизбежный жалкий конец цивилизации

видимо, тут и причина полного равнодушия высоких поэтов к делам мира сего, к своей публике и «общественным интересам» – все это замкнуто на сегодняшний момент и не способно видеть горизонтов; это известный парадокс: обилие информации резко сужает кругозор, происходит эффект улитки

и все-таки возникает вопрос: видит ли художник образ современного поэта или он замкнут в этих барельефах, не существует в реальном мире? – скорее, второе; я лично вижу поэта, который пробирается по катакомбам культуры, перебирает дорогие образы и не находит своего места в современном мире

дело еще в том, что люди слишком многое утеряли, и чтобы восстановить человека культуры, нужно приложить такие титанические усилия, на которые никто не пойдет: поэт остается в собственном ареале, на собственной высоте – а населению остаются барельефы

ну а в общем плане, нас мучает призрак единства; слово человечество мы стали употреблять слишком часто – первый признак выхолащивания значения, и существует ли на самом деле это самое человечество? – то есть как единое целое, несущее некие ценности и эмблемы, которые признаны всеми?..

сомневаюсь в этом; человечество, г-да, разбрелось по разным квартирам, и теперь никто не знает, что там творится у соседа за закрытыми дверьми; поэтому общие речи ничего не говорят мне, и первостепенное значение приобретает опыт откровения, исследования конкретной жизни, сознание субъекта

я стану читать его дневник или эссе, совершенно не примеривая на себя (у меня свои дневники) – то же самое будет делать и он; и нет больше никаких общих ценностей, слишком много там развелось демагогии и простой лжи, но есть наш личный опыт экзистенции – и я не знаю в современном мире ничего вернее