Макс Эрнст. Начало
лишь психоанализ доходит до идеи, что «начала» любого человеческого существа являют собой рай и блаженство, тогда как другие науки о жизни настаивают на несовершенстве и неустойчивости начала 1
проще всего назвать детство раем – и для детства, и для судьбы, и для рая, вообще утешает в любом варианте; отсюда, несчастное детство – роковой слом судьбы, предопределяющий всю неудавшуюся жизнь человека, и наоборот: детский рай кладет отпечаток, задает светлую тональность всей судьбе
образ рая вряд ли однозначен; в самом Раю произошло грехопадение, к которому возможно самое разное отношение: например, неизбежность этого падения для последующей эволюции человека – однако идея мифологии в том, что человек вечно возвращается к началу, отсюда обряды инициации и др.
он хранит этот светлый начальный образ полноты и радости жизни, и творчество есть тоже обновление и реанимация этого образа; я не думаю, что счастливое детство обязательно приводит к полноте познания и воплощению в зрелости – чаще наоборот, хотя бы потому что «счастливцы» наименее способны к сознательному творчеству (все и так дано)
главное тут – высшее, духовное, развитие индивида, коего творчество – только метод, средство; а это высшее развитие идет не по прямой, но циклично, по некой спирали, через хаос, который я храню в себе как важнейшее и даже священное начало, как творческую среду для разума
развитое сознание – это то, которое умеет совместить начала и силы, различные культуры и идеи, одновременно развивает систему, модель жизни и хранит этот животворный хаос, это свободное движение во времени, которое перестает значить 2
потому что я должен вспомнить, описать, воссоздать – чтобы уничтожить силу и власть эпизода, события, неудачи и пр. – такова и практика всех шаманов; я овладеваю временем и тем самым уничтожаю его власть и способность определять будущее – возможно даже, вношу перелом в судьбу
Знание истоков и истории конкретных вещей и фактов сообщает некоторую магическую силу воздействия на них
знание — это великая вещь именно потому, что оно есть овладение временем, силами, стихиями, духовной субстанцией, историей, в конечном итоге – судьбой; это моя сущность, личность, душа – прозревшая и сильная для бытия, способная на свободное движение сквозь эпохи и миры
отсюда, стремление стереть данность: художник разрушает, потому что его сознание не в настоящем – оно обладает таким количеством знания, интуиций и представлений, его границы так расширились, что оно оказывается в вечности
никакие объекты, формы, предметы не могут быть восприняты один к одному – происходит свободное движение сквозь материю и время, а потому возникают совершенно новые миры, их отпечатки и проекции
М. Элиаде пишет:
У религиозного человека сущность предшествует существованию
а для художника, чье сознание всегда религиозно, первичной является именно эта сущность его сознания, пред-существование, первоначальный хаос, из которого он не спешит лепить готовые формы – тем менее копировать их из так наз. «реальности»
М. Эрнст. Глаз тишины
из общей сущности мы можете познать что угодно: вот сущность театра – переменчивая декорация сознания, которая мгновенно преображается, передавая нынешнее настроение на фоне твердыни Духа; напишите такую драму, и вы станете новым Шекспиром
не копировать существование, а идти от сущности
бесформенная живая реальность, порождающая ангелов и драконов, вечный человеческий хаос, тверже которого нет ничего на свете! – но тут и более конкретные вещи, да тут целый мир человеческий от чистой метафизики до конкретной истории
вот атмосфера страшной войны, конечной катастрофы разума и этики, накладывает свой отпечаток на эти руины цивилизации, которые зацветают на наших глазах, знаменуя неисчерпаемость его фантазии и бессмертие, неуязвимость культуры
превращенная в руины – она цветет
кстати, я вовсе не утверждаю (и не думаю), что Эрнст претворял ясную идею: как художник я его совершенно понимаю, тут это волшебное – и такое детское! — стремление лепить чудовищ, странные сочные формы влекут художника всегда
так он воплощает буйство внутренней жизни – без которого нет художника, так что фламандцы только частность и реализм –
и мне нравится бродить по этим руинам его сознания, потому что я знаю главную тайну художественного творчества: сжигая постигает, разрушая созидает – и другого способа попросту не существует, потому как нельзя творить из ничего
ex nihil nihil
так возникают видения буйной художественной силы – как видит и ощущает человек одаренный этот тусклый для обывателя, осенний мир, в его уме взрываются кометы, зацветают дома, обычное дерево умеет говорить; все мифы и сказки оживают – это реальность, черт вас подери! – да это и есть реальность
мысль сия не всем по нраву: есть товарищи, у которых фантазии с медный грош, и им вовсе не интересно признавать эти ценности; они всеми силами пытаются убедить меня, что всего этого нет! – а есть только этот обывательский мирок за окнами
черта с два!
М. Эрнст. Банкет сфинкса
тут и правда возникает ощущение начала, первого всплеска сознания, самого чистого и верного, и кажется, вспомни я и восстанови его – и это и будет мой рай, радость, настоящее разумение — три ра
три ра!
он претворяет подсознание – только так можно его реализовать и освоить, иначе так и будешь ходить как бомба замедленного действия; закрытая пропасть, или колодец, в котором, как известно, в таком случае рождается известная вонь…
он швыряет гроздья фантазий на холст, ни одной прямой, ни одного знакомого предмета, известного и понятного образа – ах да, сфинкс, ну если вам это понятно….
это пейзаж души; теперь модно хвалить субъективизм, ну и что же, это личное, чисто субъективное видение – тогда какое отношение оно может иметь ко мне и моим фантазиям – да у каждого их полная корзина, только дай волю, и —
и ничего не будет!
во-первых, мало кто читает эти пейзажи, во-вторых, понимает их, в-третьих, никто не стремится выворачивать душу, в наше время это вообще занятие для самых крутых; но главное не это
в каждом таком пейзаже – пейзаж Вселенной, той Вселенной Духа, которую сразу узнаешь безошибочным глубинным чувством – самым человеческим, тем самым шестым чувством
*
я не думаю, что самая таинственная и знаменитая картина Эрнста – о рождении человека, хотя она имеет такой масштаб, что эта тема сразу возникает – и она там есть
М. Эрнст. Мужчины об этом ничего не знают
однако его дух тут возвышен, его сознание парит на высотах, где летит светлый Будда, где таинственный Дао проложен богами – и в таком пространстве душа легка, а ум быстр
и он создает чертежи этого человеческого космоса, в котором мука рождения и тайна смерти оказываются соразмерными бесконечному – этому черному жерлу неба; и хаос наших представлений, и попытка конструкции – чисто человеческий опыт творчества – образуют эту композицию, шедевр современной мистики
тут женское связано с Космосом, тут по неким таинственным схемам рождается Жизнь, тут вполне предметно и строго он пишет совершенно таинственные понятия! – и пошлое, физиологическое возносит до духовного значения, стирая границы между ними – да нет…
ее нельзя объяснять – хотя бы потому что она не имеет конкретной семантики, тут идет операция сознания на более глобальном и абстрактном уровне; есть такие художники, которые входят в метафизику, как к себе в квартиру – это не объясняют –
можно только творить на заданную ею тему вечного возвращения, космической иерархии, нашей обреченности и величия, и одно немыслимо без другого…
такие картины возносят человеческий дух на неизмеримую высоту, в такие моменты я поистине начинаю немного гордиться своей природой – не лишнее ощущение в наши смутные времена
эта живопись, на мой вкус, обладает изумительным равновесием частного и общего, личного и всечеловеческого, конкретики и абстракции; утверждая великие истины, она в то же время оставляет пространство размышления и творчества, а иначе она не стала бы классикой ХХ века, ведь человек этого века неплохо образован и не терпит нудных уроков
сила интеллекта часто тратится впустую, полузнание, унылая школа отравила его давным-давно; но вот коренной закон познания:
знание рождает силу воздействия
я постигаю, творю, исследую не просто так, но чтобы воздействовать, усмирять стихийные силы, продвигаться дальше и дальше по пути прогресса, цель которого мне неведома, но смысл становится все яснее
модернизм – это решительный шаг от простых уроков и нудных школьных, мещанских или академических суррогатов в мир духа, в реальное творчество духовной субстанции через мир, через серую реальность с ее кровавыми палачами и ничтожествами –
1. М. Элиаде. Миф, с. 46
2. чтобы исцелиться от времени, следует «вернуться назад» и слиться с началом Мира и т.п. (с. 48)