Сальвадор Дали. Ярмо плоти

С. Дали. Великий мастурбатор

плоть представляет у него всегда некое бесформенное образование, такой она и наваливается на сознание, которое не в силах понять или переработать и как-то разумно решить ее безумные проблемы, зовы и пр.

как паука раздавит – все меркнет перед восстающим фаллосом, человек оказывается ничтожным, и поневоле задумаешься о собственной мелкости и ничтожестве перед темами, которые возникают в голове любого мыслящего человека…

плоть громоздится в пустыне жизни, и все чувства спят, ни зрение, ни слух, ни разум не помогут

ничем не владею, простого внутреннего порыва не могу ни унять, ни понять, и о какой душе могу я вести речь, когда сама плоть так мощна и неодолима? – да моя душа, видимо, еще и не проснулась и не видел я ее вовсе!..

как далеки эти образы от сияющих юных тел натурщиц Дега и Боннара! – какая страшная перемена…

плоть на этой знаменитой картине представляет собой бесформенное существо, именно существо, сохраняющее целостность и некую структуру, положение, форму и пр. и фигура женщины в томлении желания

женщина – плотское существо, она прикована к плоти, она плоть и воспроизводит эту плоть, которая на самом деле никуда не выводит, никак не одолима, не связана с душой, с духом

по форме подобных «существ», это животное, которое сидит в человеке, важная метафора для каждого, кто серьезно желает понять эту проблему; а проблема в том, что плотское и духовное вовсе не представляют той гармонии, которую тут находят доброхоты и филантропы, дружно поющие гимны человеческой природе: сквозь эту студянистую массу мне продираться к холодным высоким небесам

плоть – слепые страсти, отупение, тяжелая планида, бессмысленность; там мертвая саранча, это ясно, но вдали еще крохотная фигурка мужчины, который закрыл лицо руками в ужасе от этого чудовища… это тупик

он там еще и камень какой-то подвесил в верхнем левом углу, безнадежно пытающийся парить…

я вижу, как она застыла в недвижимости и тяжести плоти, в неодолимой лени, угашая бродящие в теле желания, ублажая это тело, следя за его чистотой и внешним обликом – все внешнее, ничего внутри

тело воздвигается как эмблема, как знамя победы, его наряжают и подают в качестве эталона, и мы должны поклоняться ему; как энигма, оно привлекает и отталкивает, все более занимая наше сознание, не давая место никаким иным интересам и порывам

а порывов в нем самом давно уже нет, энигма пуста, осталась одна форма, пустота

плотское он мыслит лишь как материю, мебель, громадные куски материи, нелепые пещеры, из которых нет выхода – и в противовес ей, человек рвется ввысь, растворяется, исчезает, и высь для него так же непостижима, как низ, как голос плоти – он просто ни с чем не в силах справиться!

разумеется, сегодня, в век торжества плоти и полного забвения Духа, картина смотрится иначе, звучит особо остро: вся машина корпоративной пропаганды работает на то, чтобы сделать плотское привлекательным, красивым

усатые мачо и грудастые дивы заполонили экраны; секс считается эталоном и даже просто – синонимом жизни, единственное стремление, единственная здоровая страсть, которая еще осталась в людях, и миллионы идиотов этому верят

человека оказалось так легко убедить, что бушующая в нем мерзость и грязь – это прекрасные чувства, что ленивая, тупая похоть – это красиво, что акт – самое красивое событие в жизни, что это и есть любовь; но Дали, вознося любимую женщину в облака, обращая ее в Атомную Леду или ангела, считает иначе: плоть и дух, секс и любовь – разные стихии, разные миры

и странное существо, застывшее на песке в неодолимом влечении плоти, уже не способно вырваться, обрести свободу, не способно к сублимации, к человеческому существованию

тема тайных желаний, которые не могут быть удовлетворены; в этом метафизика желания; у сюрреалистов наши страсти, желания, видимо, как и любые искренние и природные движения существуют в каком-то особом виде и не поддаются прямой трансформации в знаки или призывы

тайное настоящее желание похоже на пещеру, в которую заходит этот парень, и из которой нет выхода; мужчина всю жизнь бродит в лабиринте желания, и он не может найти идеальную женщину, чтобы удовлетворить это желание – пробавляется суррогатами

вон она стоит перед лабиринтом и демонстрирует себя; зарываемся в землю, уносимся в небеса – десятки способов решить эту проблему, однако душа неутолима, как и плоть, и поневоле возникает подозрение, что мы чего-то важного не понимаем в своей природе…

С. Дали. Невидимая афганская борзая на пляже и призрак лица Гарсиа Лорки в форме вазы для фруктов с тремя фигами

эфемерность женщины двойственна и двусмысленна

она все время превращается – знаменитая мифологическая тема метаморфозы; ее природа неуловима и неустойчива, и вот, уже остался камень на песке…

человек ищет субстанции, опоры – и не находит ее в современной женщине, которая растворяется в предметах и явлениях, теряет очертания и сущность, и самое главное: готова это потерять как ненужное и мучительное человеческое начало

отсюда бесконечные эксперименты, шутки, эмблемы и часто зловещие символы, которые он производит из женского тела

С. Дали. Зачарованный пляж с тремя текучими грациями

иногда они затеряны в облаках – грез и самообманов — всегда готовы пойти за неясный зов и ничем по сути не владеющие тут, на земле

в искусстве женщина всегда – эмблема психе, знак человеческой души, тайная возможность духовной метаморфозы

С. Дали. Мёд слаще крови

тут есть сущностное отличие Дали от прочих художников: все-таки женщина для него – энигма и угроза, она чужая, холодная, непонятная, меняющая формы в череде бесплодных метаморфоз

прочие принимают женщину как неизбежное (зло) – но не он, и ему удается выделить ее (как микроба), дать понять, что это мир совершенно закрытый и загадочный, и в общем, скорее, пустой…

в самой гладкости и завершенности, и совершенстве, ее нагого тела – нечто чуждое, неземное и отталкивающее; она именно притягивает и отталкивает одновременно, и это понимает каждый взрослый, зрелый мужчина…

С. Дали. Хлеб Каталонии

ярмо плоти

он пишет вроде бы обычные, даже пошлые, вещи, но тут рождается ощущение действительно космического масштаба; словно некой Силой мы связаны, обречены зову плоти, тайным страстным, неодолимым влечениям; выходит, в этой живописи на самом деле все духовное, она проникнута высшим духом, мучительным сомнением, томлением, в ней есть вертикаль стремлений и огонь покаяния

бред? – возможно, и разве не бред само наше сознание, в котором с поразительной быстротой сменяется самое низкое и пошлое – высоким и пронзительно живым?.. – владеем ли мы им, понимаем ли хоть на половину свою собственную судьбу?..

история, современная ситуация показывают, что люди на самом деле владеют очень малым… а понимают еще меньше