Джаз

1

они сделали в музыке то же, что модернисты в живописи: смяли традиционные жанры, культуру как форму – чтобы начать искусство как содержание: человеческие чувства, эмоции, идеи, совершенно не согласные с принятыми в обществе

это было началом заката общественной эпохи; тут были плюсы и минусы: с одной стороны, они стирали границу между «серьезной» классикой и танцем, развлечением – точно так же в самом обществе решительно стирались границы между классами, стратами

старая живопись, старая музыка были аристократичны, предназначены для избранных, они были украшением жизни преимущественно: глубина содержания являлась силой гения помимо этой базовой функции; теперь творчество было способно передать главные ритмы и нервы и идеи существования

свинг – это идея времени, в котором царит депрессия, все развинчено и летит к чертям, он венчается роком, танцем ревущей свободы; сама эта простота самовыражения оказалась препятствием на пути формирования смыслов

настоящее творчество любит созревание, преодоление, уединение; а тут не нужны были гении, и в какой-то мере просто выражали простое, невеликий смысл этой американской суеты и беготни: тут не было места для Бетховена, его потом припаяли несколько искусственным образом

получилось, что эти жанры разрушали искусство; мы не можем знать, во благо или во зло, но факт разрушения неоспорим; конечно, после Билли Холидей любители могут слушать Доминго, но это явный архаизм: и странно звучат на фоне ее одной октавы его три…

это связано с вопросом о современности – жанров, идей, людей – ведь каждый из нас почему-то стремится не отстать от времени, это очень влияет на людей, в то время как в этом самом времени все меньше ценностей и смысла

и поэтому в некоторых людях рождается противоположное стремление: вернуться к старому, вспомнить все, очистить современное творчество от этой вороватой простоты — и речь не только о джазе

он позволяет расслабиться, забыться в легком ритме, подобно этому и некоторые политическое и экономические концепции обещают рай на земле, легкую жизнь и забвение в ритме свинга – реальность оказывается намного сложнее; просто на свете теперь слишком много людей, которые знать ее не желают

2

У человечества нет еще цели. (Ф. Ницше)

меняется наше сознание; романтики стали стержнем новой культуры, этот бунт героя Байрона, Вертера или Демона, Раскольникова – последняя попытка человека заявить миру свое слово, свой смысл; Ницше – последний романтик, его Заратустра то уходит, то возвращается, и это вечное возвращение как печать

с людьми очевидно делать нечего, без них новому герою как-то холодно, там все бессмысленно:

у человечества нет еще цели

однако один человек жить не может, хотя и понимает, что ему даны все условия для такой полноценной жизни в себе:

вы убегаете к ближнему от самих себя ¹

Ницше осознает, что «общество» есть стадо страшащихся, загнанных и вполне бессмысленных особей; его герой снова спускается к ним в долины, гонимый «нетерпеливой любовью» и иллюзией, что можно создать новое общество, новый мир человеческий – мир без богов

сюрреалисты, дадаисты – весь авангард был наследником романтизма, тот же бунт, то же проклятье и меланхолия; в задумчивой протяжности блюза или в уносящих ввысь композициях Кандинского или в пустынях Дали, кажется, в равной степени звучит одна нота

это свободный человек, оторвавшийся наконец от людей и осознавший себя «самокатящимся колесом», свободный творец новейшей эпохи; он больше не пишет парадных портретов, они ложь; не превозносит историю (то же самое) или природу; он погружен в кипящий, глубокий мир человека и в нем черпает волю и надежду

3

свобода немыслима извне, ее развивает, познает и реализует сам человек; между Кандинским и Бенни Гудмэном, Клее и Билли Холидей нет принципиальной разницы: они импровизируют на тему человеческого одиночества и становления и свободы: обреченности, груза, счастья, отчаяния свободы

они маркируют решающий переход в культуре, перенос всего груза ответственности и творчества на личность; вокруг суетятся фанаты, свингуют все вместе, и создается впечатление новой общности, да они просто стадо!..

но кларнетист понимает, что он один, и его мелодия каждого делает одиноким и мыслящим – они потом, много позже начнут постепенно это осознавать: современный человек есть не член общества, партии, страты и пр., но личность в становлении

Т. ван Дусбург. Героическое движение

художник понимает, что проект в самом начале, и согласитесь, просто смешно сравнивать напыщенных и ничтожных купцов и графов работы старых мастеров, со всеми их золотыми цепями и регалиями, и персонажей новой живописи – куклы, закорючки, кляксы!..

только в тех я лично вижу слишком много гордыни и помпы, на наш нормальный вкус, это пошлость (просто кто ж признается) – а вот тут я вижу надежду; тут есть знак этого становления, вектор взлета – это мое настоящее искусство

и я уже не различаю в нем «серьезное» и «легкое»; меня не интересует непременно быть серьезным, потому что в иной подобной закорючке целая философия, а в парадном портрете метр на два – одна демагогия и пустота; может, я и ошибаюсь? – вполне допускаю, уж такой я человек: предельно гибкий и свободный от предрассудков, в том числе и от гордыни

1. Заратустра, с. 53