Проблема сжатия

часто не видны внутренние пружины явления, и обычно это проблема парадигмы; парадигма – это род микрокультуры, или ареал действия данного набора правил; в ней естественно существуют и развиваются родственные явления или понятия, однако не могут существовать иные

такие механизмы необходимы в науке для дефиниции понятий или исследования неких процессов и являются искусственными; поэтому если они принимаются за правила, за естественные законы – это плохо, потому что они играют роль оград, стен, ограничивают горизонт сознания

именно такие процессы происходят теперь повсюду, например, в той же науке с ее узкой специализацией или в образовании с этим убогим единым экзаменом: там люди поняли, наконец, в чем истина и как им жить дальше

например, гуманитарная сфера всегда была морокой, и вовсе не потому, что (как они утверждают) не было объективного критерия оценки знаний, и дескать, они за равенство и справедливость – ну кто, в самом деле, этому верит? – «мы ж с вами не ребяты…»

на самом деле у них не критерия не было – у них настоящих знаний не было и нет, и поэтому они чувствуют себя вполне здорово, когда дети ставят эти галочки вместо того, чтобы писать настоящие сочинения (именно поэтому они были резко против возвращения сочинений)

создать узкую ограду, убогую программу, которая была бы им по плечу – а провозгласить при этом торжество демократии и справедливости, и свободы, и чего там еще, привет, Америка…

При отсутствии творческих процессов развития происходит сжатие парадигмы.

так рождались все министерские программы, все стандарты, методички и пр. рухлядь, призванная установить образовательный уровень, или «минимум», как они стыдливо пишут – как будто у них где-то там есть за пазухой максимум!..

самое главное: погасить любые творческие импульсы, любой выход за ограду, вопросы, проблемы, погасить, наконец, сознание учеников – все это, конечно, под лозунгами «творчества», как иначе…

мы тут спорили о теории заговора; я являюсь горячим сторонником любой теории заговора: они есть, и они правят миром; тут вдруг нахожу очень изящный, как мне кажется, и убедительный аргумент: если вся система образования есть сплошной заговор, так если эта мышиная возня заговор, так что говорить о настоящей политике, где настоящие миллиарды на кону!..

так формируются деструктивные парадигмы, системы уклонения от труда, знания, творчества, развития; вы не верите, что на это может быть направлена сознательная деятельность людей, а я знаю целую страну, где все строится исключительно на этом принципе…

тут интересные и очень нам всем знакомые следствия

например, (1) при полном сжатии парадигмы вы уже не можете формировать политику, которая требует определенного масштаба сознания, опыта и планирования; то есть, интересная система, когда есть башка, а идей в ней нету – и быть не может

(2) отсутствие идей компенсируется риторикой, сжатие – безмерным и неконтролируемым расширением, идут потоки ненужной информации и резко возрастает нагрузка на привычные лозунги и слова, за которыми уже нет никакого смысла; однако узкая парадигма не допускает ничего нового,

и наступает момент, когда слова и дела вообще никак не связаны друг с другом: это формула полной безответственности и равнодушия среды, в которой уже ни одна идея не может быть реализована

(3) ваша парадигма не исчерпывает всего горизонта, и иные силы, не стесненные узкими рамками, обретают большую свободу; они начинают действовать более агрессивно, и, конечно, это силы зла?…

бывает и так; однако бывает иначе: если ваш духовный заряд равен нулю, а рядом возникает мощная духовная энергия, так никакой разности потенциалов не получится, а получится катастрофа (рад, что это не моя тема)

(4) застой трактуется как равновесие и полноценное функционирование системы, впрочем это уже азбука…

 

Эрнст интуитивно ощущает это сжатие

у него женщина в какой-то оболочке, из которой высовываются части тела, причем кажется, что этот стриптиз бесплодный…

цивилизация рассматривается как наслоения; она обрастает законами, нормами, чисто механическими привычками и традициями, так что вся жизнь человека уже оказывается в этой ограде – не вырвешься; думаю, это сейчас очень остро ощущают европейцы

мы создаем культы, полагаем Европу очень прогрессивной, потому что там не живем; со стороны кажется, что у соседа все лучше, однако, на самом деле, и там нет притока свежих идей, царят узкие умы, которые строят эти заборы – вот, теперь против эмигрантов…

тяжелая, иммобильная система неизбежно становится тормозом, да и вообще в политике, в экономике не так уж много творческих умов, как нам кажется, особенно если дело касается реальных дел

идея картины Эрнста еще интереснее

давление вызывает определенные реакции, например, сопротивление, но когда оно невозможно – а женщину с ним трудно связать – идет преображение, деформация; так возникает чудовище

чудовище и в сказках, и в мифах есть оборотная сторона, антипод; в каждом из нас живет зверь и пр. под., это все банальные вещи; но чудовищное оказывается в нашем случае единственным выходом за пределы парадигмы: отыгрывается, так сказать, altera pars

я уверен, что это рассуждение легко может вывести нас на некоторые «локальные войны» современного мира, в которых чудовище пробует силы и обретает нужную легитимность… все это очень опасные игры, как все уже поняли

 

ну а прочие живут как живется, не замахиваясь на многое, так, мелкое уродство

а ведь мы очень часто называем других уродами, особенно в России, и жизнь уродская, город уродливый; приходится жить с ними рядом, и они тут плодятся, лезут во все щели, ничего сделать невозможно

и не утешает мысль, что уродство – обратная сторона идеала, и вертим подобные парадоксы туда-сюда, а толку никакого; есть ощущение, что путь к гармонии утерян; высокие слова никого не трогают, и дети на занятиях таращат глаза и не понимают, что это такое и с чем употребляют

все сжимается, упрощается, и животное изгоняет человека, и естественно, что смертная тоска сжимает их души, и мертвые мечты валяются по углам

Крылатый дым искушает птичку, запертую на ключ.

сюрреализм — это, конечно, «перекресток чарующих сновидений» и «одиночество любви», но одновременно это довольно успешная попытка вырваться из клетки, сломать стены, тот самый метафизический бунт, без которого современный мыслящий субъект уже не представляет себе бытия