Уолтер Блок. Либертарианство
проститутка, сутенер, торговец накотиками, вор – все имеют право на место под солнцем, полагает автор, и
абсолютно логичным будет защищать его право заниматься своей профессией и в то же время испытывать отвращение и к нему, и к его действиям 1
как личность, как гражданин, как моралист, как комментатор происходящих событий, как культурный консерватор, либертарианец совершенно свободен считать либертинизм пороком и делать все, что в его силах, чтобы положить этому конец – кроме применения силы; к этой категории я отношу и себя
человек несет за себя полную ответственность
Совершеннолетний человек должен иметь легальное (не моральное) право засорять свое тело как ему угодно (Block, 1993)
вообще, запреты только вредят – всем
Рассмотрим, что означают законы против проституции. Они запрещают торговлю между взрослыми людьми по взаимному добровольному согласию. Они вредны для женщин, не давая им заработать на достойную жизнь
попытки всех уравнять тщетны и вредны
Важно понимать, что все человеческие действия связаны с дискриминацией в единственно разумном определении этого слова, смысл которого так часто искажают: выбор того из имеющихся вариантов, который лучше всего служит его или ее интересам. Те, кто не может соответствовать этой максиме, не предпринимают никаких действий.
Если антидискриминационные силы успешно навязывают свою философию всему обществу, то они навязывают ему дьявола рабства. В той степени, в какой мужская шовинистическая свинья сопротивляется этим тенденциям, его следует рассматривать как героя.
свобода слова – главный идол либертарианца, и он защищает их с пылом и остроумием:
…клевета и очернение не противоречат правам на свободу слова.
Наконец, как ни парадоксально, репутация будет лучше защищена при отсутствии законов, запрещающих клеветнические высказывания! При нынешних законах, запрещающих лживую клевету, существует естественная тенденция верить в любую опубликованную грязь о ком-либо.
Отмена права на свободу слова по любым причинам – это опасный прецедент.
вообще, человек может делать что угодно, лишь бы не применял насилие; собственно, это право и исключает насилие, кроме медицинских случаев; поэтому человек имеет право в темном зале театра заорать «Пожар!»
При гибкой рыночной системе все иначе: если есть спрос на услугу, то скоро появится и предложение. Если есть неудовлетворенный спрос на садомазохистов, кричащих «пожар!», а затем глядящих на яростные метания, то предприниматели воспользуются этим и предложат необходимую услугу.
Не существует правомерных ограничений на свободу слова. Не существует случаев, когда право на свободу слова противоречит любому другому дорогому для нас праву.
самое лучшее, что может делать полиция, не вмешиваться (она этим, в основном, и занимается)
Большая часть требуемых от полицейского действий опасна для общества. Из этого следует, что чем менее активен полицейский, тем меньше будет угроза для общества в целом
это прямо про нас, потому что наш полицейский начинает шевелить конечностями лишь когда чует доход, т.е. его действия можно определить как систематический грабеж населения – и ничего более
все это очень мило, море свободы
эта теория страдает тем же пороком, как и все прочие современные теории: она рассчитана на круг лиц, чей уровень сознания соответствует авторскому; такая социальная философия предполагает совершенно иной уровень развития населения, среди которого есть очень разные – слишком разные группы
мне больше по нраву сюрреалисты, чей бунт против господствующей ханжеской и лживой морали носит сугубо личный характер
Магритт пишет как раз мир, в котором люди мало внимания обращают на поведение друг друга, и вообще уже с трудом могут даже узреть соседа: когда нас не связывают ни общие нормы, ни общие идеи – ничто не связывает – мы перестаем различать выражение лиц
колеса сами не поедут, и никто работать не станет в условиях, когда нет доверия, нет веры в свое дело, когда человек остановился и не видит соседа; его знаменитые «Любовники» не только о любовниках…
вокруг масса; и пусть она свободна, это лишь усложняет дело: общение, любовь, общий труд понимание невозможны; я не могу понять молекулу; и это больше о нас, а не о них…
Р. Магритт. Любовники
дело не в законе или наказании – просто общество, родина, общность, традиция – это все вещи, понятия, без которых я не могу существовать среди людей; свобода – это очень хорошо, однако нужна мера свободы
и даже не потому, что запрет лучше нас защитит, чем воля – а это, между прочим, факт – а в моем самоощущении, в моем стремлении к какой-то настоящей общности; все теории и вся практика нашего индивидуализма связана не с бегством от любой общности, вообще от людей, а с нашей неспособностью создать нормальную общность
возможно, ее искажают и уничтожают именно такие вот оголтелые сторонники всеобщей и абсолютной свободы: лучшее, как известно, вечный враг хорошего
Р. Магритт. Присутствие разума
на картине «Присутствие разума» он пишет своего банального обывателя в котелке между рыбой и птицей; очень простой сюжет, в котором бездна смысла
что дает мне разум? – способность различения, дифференциации, как раз за это и ратуют все либертарианцы и либертены, и просто истинные демократы и либералы всех времен и народов (сколько, однако же, лишних слов)
так вот, я и начинаю различать, отрицая все чуждое – а при отсутствии общности, понятное дело, всё и все чужды – и я не только выскакиваю из природы, так что все ее виды стали мне давно чуждыми (у меня вот даже цветы не растут), но и в роде человеческом проводим строгое различие
таким образом, получается странный парадокс: чем больше у меня свободы, тем больше препятствий?.. для творчества (не поймут, у них же своя свобода), общения, доверия и пр. – известный circulo vicioso, никаких новостей
видимо, задача в том, чтобы установить систему равновесий; разум тоже прекрасная вещь, только пользоваться им надо… с умом – и не придумывать дурных теорий о вседозволенности в мире, который и так трещит по швам
1. Либертарианство и либертинизм