Николай Данилевский и Запад

Данилевский остроумно отвергает существование такого географического термина – Европа; кажется, это действительно «полуостров» огромного континента – Азии, причем когда его описывают, все делают упор на культуру, забывая про историю или сливая их воедино

а так не следует делать, мух надо отделять от котлет: Европа есть наиболее активный регион, где издавна гнездились разбойники, пираты, конквистадоры, шли непрерывные разорительные жестокие войны, а потом пошел захват земель по всему миру, который сопровождался разорением и уничтожением целых народов

если брать весь мир и Европу на его фоне, то это совершенно очевидно – кровавая язва, к которой восточная равнина не имеет никакого отношения; именно из Европы всегда шла война, чума, разорение, инквизиция, войны за мировое господство и прочие беды, потрясавшие несчастное человечество

Россия не Европа, «чем-то гигантски лишним является наша Россия в качестве носительницы европейской цивилизации», полагаю вопрос этот действительно праздным, от пустоты и бездарности повторяемый из года в год; цивилизация – это не блюдо, которое вам подается к столу

Данилевский, обладая совершенным чувством юмора, «мучается» над «не находящим себе примирения противоречием между народным чувством и идеей о возвышенности пожертвования низшим для высшего» — т.е. Россией во имя высочайшей европейской цивилизации

этот миф про «высочайшую» настолько в нас засел, что ни в ком и сомнения не вызывает, а напрасно; не следует мешать в одну кучу гениальных художников и разного рода мерзавцев, которых там всегда было абсолютно подавляющее большинство

возможно, как и в других частях мира – спешу оговориться – я вовсе не проклинаю Европу, я против гнилых и лживых мифов, на которых иные г-да и сегодня въезжают, как на белом коне, в свою монополию на истину…

нас учили, что были западники, которые боролись против славянофилов; позвольте, кто эти западники? – кроме одного Чаадаева, не знаю ни одной настоящей фигуры; то есть, идея была – фигур не было, а без фигур партия невозможна

да ведь не Шекспиром и не Мольером брала Европа – а чем? – а именно этой агрессией, динамизмом, «прогрессом», паразитизмом колониальным, позже банковским и биржевым – вот в чем прогресс-то был – и хотелось так же почивать и стричь купоны, это что ли главное?

именно динамизм, гипертрофия потребления, всемирный жор, грабеж, новый колониализм корпораций, дикая алчь с благородной мордой, массовое убийство — вот ваш вожделенный идеал, ваш тренд, и другого нету; и это очень грустно

ну и эта вопиющая агрессивность европейцев, о которой так подробно написал наш автор, должна иметь и другие объяснения; величина территории (в частности, агрессивные острова Англия, Япония, прежде Крит, Венеция), дегуманитаризация как апофеоз капитализма и др.

кстати, с этим связано коренное непонимание таких процессов, как гуманизация или установление согласованной мировой финансовой системы; тут находят великие достижения цивилизации, а ведь на самом деле это просто вещи, в которых Европа испытывала острейшую нужду

именно там нужен был минимальный гуманизм, именно там абсолютно необходим объективный суд и пр. – он конечно никому не помешает, однако мы не должны слепо все это копировать именно потому что у нас нужды, характер людей и жизни совершенно другие

чем слабее развиты данные институты в данном обществе, тем мощнее будут усилия по их укреплению; и не следует возводить в деяние гения удовлетворенные острые нужды

таковы были и просвещение, и европейский гуманизм, и разные типы романтизма, призванные разрушить это мещанское царство мира сего; европейцы всегда остро реагировали на кричащие пороки своей цивилизации – и надо отдать им должное в этой творческой реакции, но все же глубина этой порочности просто поражает

отсюда и взлеты художественного гения, для которого тут были все условия, и особенно эта порочная среда, которая его преследовала и ненавидела:

острота и глубина конфликта определяет качество творчества

из драмы переносим это правило на всю жизнь народа, ведь очевидно, что мощь порыва и качество художественного творчества напрямую зависит от этих глубоких конфликтов, определяя трагизм и отчаяние, высшие точки творчества (и вообще трагедия – европейский жанр, не так ли)

 

кстати, тут есть еще одна закономерность

нас развлекают эксцессы гуманизма на Западе: миллионное наследство кошечке, в то время как миллионы голодают тут же рядом, или этот нескончаемый фарс толерантности, когда мужчина уже просто боится подойти к женщине; а ведь тут глубинная причина имеется

по Данилевскому, русский человек несет в себе самый естественный гуманизм, то же верно относительно китайца или индуса; везде бывали жестокости, однако это коренное чувство, которое не позволит, например, просто так, за здорово живешь женщин сжигать на кострах…

в Европе не так, отсюда острая нужда в гуманизме, однако получается, что этот благоприобретенный гуманизм (чему мы должны радоваться) на самом деле лишен той органичности, какая существует сама собой на Востоке – отсюда эксцессы, а в глубине та же ярость и жестокость, спят до поры…

то же относится к идее порядка; читаешь древних китайцев и поражаешься, какой же порядок царил в Поднебесной – и в умах, и на полях, — то же относится к русскому Домострою, при всех его табу и узостях; там космос — в Европе хаос, отсюда и политическая система (партии – от parte –часть), и, следовательно, и демократия как таковая

отсюда общий вывод:

вся европейская культура достигла своей высоты именно как восполнение ущербности и порочности данной исторической среды

тут общая пружина любого «исторического прогресса», порождающая раздумье…

что касается влияний, которые так сильны были в новые времена, так дело не только в том, как перенимают одежду, учреждения и идеи, но ведь и нравы, и характер наших «западников» неуловимо меняются: русская снисходительность, лень, терпимость меняются

что касается дела и эффективности – тут мало что является нового и полезного, а вот нетерпимость, жестокость, цинизм развиваются быстро (как всякий сорняк или порок), и отсюда та непримиримость, резкость, издевка, которыми и сегодня блистает «оппозиция»

а народ их не поддержит никогда именно потому что они стали чужие уже по характеру, и это бросается в глаза; им и остается надеяться и молиться национальной катастрофе, чем хуже – тем лучше, как большевики, тоже были истинные патриоты…

поневоле задаешь себе вопрос: неужели это реформы Петра так подорвали национальный дух? – неужели мало было всех катастроф и тягот, чтобы убедить образованных людей во вреде этих влияний и необходимости оздоровления и укрепления собственных начал цивилизации

стремление к европейской культуре, достижениям образования и науки вполне естественно и полезно; только этой культуры они не понимают, именно потому что смотрят на нее как эпигоны, а не как самостоятельные свободные ценители

ведь при утере собственной национальной, самобытной восприимчивости, вкуса и культуры, как же можно понять другое? – можно лишь автоматически принять его как несомненно высшее, без анализа; так образуется попугай, повторяющий без смысла слова

глубина, духовность и аналитизм русского восприятия ушли (а их наличие несомненно, об этом свидетельствует вся наша критическая и философская литература 19-20 вв., которую современная школа просто выбросила за борт как ненужный хлам)

отсюда полный профанизм, и особенно ясно это ощущается в культуре и образовании, которое представляет собой уже какой-то цирк, где каждый год являются новые реформы и экзамены и пр. чепуха по западному образцу, с результатом стремительной деградации всей системы

Гете когда-то записал, что без знания иностранных языков человек не будет хорошо знать свой собственный; но обратное еще более верно: только от основы, своей собственной культуры, восприятия, характера и языка, человек может глубоко воспринять сложные явления любых культур

и подобно тому как упрямство не следует смешивать с силой характера: в нем лишь узость и ограниченность взгляда, точно так же в поклонении иностранному – лишь сервилизм и рабство, и та же узость, и никаких «общечеловеческих идеалов» в помине не бывало: они с интеллектуальным мещанством не совместимы

все это я могу проиллюстрировать трудами русского авангарда, который развился из подражаний; если в Европе модернисты усложняли свою идеологию, от Сезанна через кубизм к сюрреализму, то здесь, напротив, шло решительное упрощение всех форм, объективно отражая процесс упрощения общественного сознания

они и сегодня все гордятся Малевичем и Родченко, ибо эти шедевры как бы приобщают Россию к Европе и ее культуре; даже мысли не возникает, что, возможно, это течение оказалось совершенной случайностью и – прошу прощения – в целом бездарностью и данью политической моде, чьей жертвой они и пали