Анри де Тулуз-Лотрек. Мгновение бытия

развивая некие критические идеи относительно цивилизации, очень важно понимать, что она служит нам лишь материалом, поводом для рассуждения; ни в коем случае не записываюсь в социальные мыслители, которые предлагают некие идеальные модели развития человечества

при этом, думаю, такие модели существуют, они есть, и на досуге можно их рисовать десятками, только понятно, что они абсолютно утопичны: люди дошли до такой точки, когда даже божественный Платон бы пожал плечами…

меня не интересуют некоторые вещи, то есть вообще не интересуют такие темы, как власть, государство, демократия, капитализм, социализм, либерализм — в чистом виде они, на мой взгляд, совершенно бесплодны, вранья – вагон, идеи – утопичны, модели все тупиковые и пр.

и напротив, меня интересуют сами художественные прозрения, интересуют собственно идеи, потому что они открывают настоящие пути для живых людей, которые обладают пытливым умом, творческим сознанием

полагаю, прошло время глобальных решений; люди, которые сегодня желают управлять миром, навязать кому-то идеальный общественный строй и пр. в этом роде, эти люди просто больны, или преступники, они выпали из истории, ничего не осознают, в общем, это клиника

и даже не так важно, какие именно идеи они защищают; о политике вообще речи нет, но даже если это самые светлые религиозные идеалы, ну ведь понятно, что для их реализации, друзья мои, у вас уже нет тех людей, того народа, который на это способен – у вас теперь кто, население…

вот поэтому я пишу, что сегодня человек идет сам — или не идет, и тогда он не станет человеком, а сохранит свое достойное место в этом… населении, этой массе, прошу прощения за совок…

вот начало и основание, единственная настоящая иерархия, которая уходит ввысь, и в которой так трудно укорениться, существуя в этом мире туманов и обманов

*

итак, Лотрек! — вот кто ясно понимал, что хочет сказать

он переставил эту вашу цивилизацию с головы на ноги, воистину «последние стали первыми», и торжествующая шлюха вышла на арену, чтобы править бал с тех пор — до наших дней, тут уж нет никаких сомнений…

она воплощение этого мира, который создает буржуа, мира лжи, разврата, пустоты, наркотика и пошлости, которая царит повсюду, делает все таким простым и доступным: и любовь, и идеалы, и искусство – что угодно за 50 франков…

Лотрек учит нас терпению; он объясняет, что мир живет по своим законам и не следует делать попытки отменить законы (вот истинная глупость) – просто, мы мягко выходим из этого вашего «общества» – и идем к шлюхам

потому что, оказывается, это некий нулевой уровень – снова, начало – осознание себя грешного, плотского – и может быть, с этой точки начнется какое-то реальное движение; кстати, я не считаю, что сам художник это движение начал и т.д. – тут именно дверь

это дверь в мир иной — из той свободы, разгула, бесшабашности, особых отношений и безумного веселья его Фоли-Бержера – тут ведь цивилизация доходит до предела возможного, и именно тут она и показывает все свое убожество и пошлость

пошлость? – но именно в ней он находит поэзию – вот чудо, настоящее чудо эстетики! – стирает материю и воздвигает фигуру этой продажной любви, дойдя до предела, до дна!..

обнажение!

в те годы новинка, скандал – прикрывались балетом, однако суть в том, что тут именно трудно уже найти человека; обнажение – последняя стадия исчезновения

М. Бланшо цитирует Лотрека:

«Писать значит настраивать язык на эту зачарованность», таким образом художник или поэт разрывают каменные стены одиночества, вступают в мир, растворяясь в нем: так возникает поющая среда, летящая линия Лотрека, волшебная масса мазков, мир, в котором уже трудно отличить человека

обнажаясь, они становятся как стулья, доски – товар, вещь, материя – и он словно выбивает из нее последние искры жизни

*

это все должно быть в вас – эти легкие эмоции, глубокие чувства и мечты; вы будете просто узнавать их в этих мгновениях бытия, которые он ловит и умеет в миг запечатлеть на бумаге

ваше восприятие – это сложный инструмент, и успех его работы зависит от количества струн (при этом, они должны быть натянуты, с этим тоже случаются проблемы)

вы осваиваете, переживаете все это, чтобы потом испытать акт узнавания – совсем с другой стороны, и это будет еще одна струна – и тут полезны неудачи, падения, разочарования, безумства, очень ценятся несчастная любовь и предатели, не помешает парочка детей…

но ты осознаешь этот опыт позже, много позже; и в таких делах совершенно не помогает чужой опыт: тут все свое; при этом, у нас бытуют некие мифы, в которых много лжи – просто потому что так удобнее жить

например, есть мужики, которые любят женщин; они очень любят женщин, потому что это стало их главным жизненным наслаждением; и считается, что — о, эти как раз и знают женщин по-настоящему; опыт показывает, что это не так

и напротив, именно таким способом никак не получится понять сущность женщины и лабиринты этих характеров, ведь именно в такой ситуации женщина использует вполне весь свой арсенал, так что тут просто карнавал, а не правда

напоминает парня, который идет по джунглям в темных очках и сапогах, так что он просто давит всю эту живность, и лишь одно живое впечатление – жара и чертовы муравьи

нет, надо увидеть их желание и равнодушие, усталость и обиду, и как гаснет этот свет, когда кипит эта клоака, идет потребление красоты по 40 франков!.. – художник сидит в углу и наблюдает, он ловит эти мгновения бытия

он не поддается их уловкам, да и, в силу известных причин, с ним они более откровенны и не стремятся его развести – и он видит, что все это просто карнавал, пестрый и бессмысленный спектакль, в котором шумно бушует человеческая пошлость, «да тут вся дрянь собралась» — шепнет он приятелю

ничего естественного, ничего человеческого – маски, какое-то аляповатое зверье, есть от чего спятить…

но есть живопись – резкая, живая линия, ироничная, безжалостная, которая двумя штрихами выбивает профиль – удивительный, несравненный рисовальщик! – и точность движения руки, посадка головы – все так точно схвачено, что изумляет: ощущаешь, что эта рука усталая…

и когда смотрю его рисунки – особенно рисунки – заражаюсь – и заряжаюсь этим весельем, этой энергией бытия, которая помогала ему превращать бездарные сцены парижского блуда в вечные мгновения жизни