Разные
духовная тема занимает Юнгера, однако он не знает вообще как к ней подползти; это свойство всех рационалистов, которые вдруг ощущают «что-то там такое…»
Когда наступят мирные времена, я намерен по-новому организовать свое чтение, сделав теологию его основой 1
какую теологию, о чем речь? – зачем человеку, вовсе далекому от религии, наука о религии, теология? – все равно что никогда не читавший Толстого вдруг начинает читать литературоведение о нем
очень полезное занятие
Целокупность нашей жизни, кажется мне, является нам не подряд, но чем-то вроде головоломки…
это честно; у него своя иерархия, например, подумайте, если змеи – короли, так формируется совершенно иная иерархия, лестница видов, так сказать, и я не думаю, что это какая-то фантазия…
очевидно, что только такие натуры, ощущающие власть как основу, на которой зиждется мир, и «приходящие сверху», способны грудью встретить ужасный бунт черни, опустошающий мир
они как змеи замешиваются в скопище крыс, жаждущих изгрызть все; к жутким празднествам лемуров, наводящих ужас на мир, они приближаются спокойно, сохраняя люциферовскую ясность, и входят в игру там, где другие отступают
вот главное: рептилоиды спасают мир от черни (т.е. от нас с вами): «сохраняя люциферовскую ясность», приводят в чувство всяких крыс, мышей, мелких гадов, евреев, русских, ну и т.д.
я ведь понимаю, что тут писатель, человек чувствительный и вовсе не изверг; именно тем и интересны такие свидетельства, что это не палач, а даже сострадающий, да, и самое интересное – как прорывается сквозь этот тусклый гуманизм настоящая Идея
возможно, он в чем-то прав: «только такие натуры, ощущающие власть как основу» — и должны обладать этой властью, и давить всю мелочь, которая лезет под ноги – это реализм, г-да, это позиция: кто еще сумеет унять лемуров (т.е. палачей)? – супер-палачи, люциферы!
так и живем
только у меня, аналитика, чья жизненная задача и увлечение: пытаться понять смыслы и людей – в данном случае совершенно не возникает стремления понять: я не хочу это понимать, прочь, гады!..
*
мы разные
вот вещи мы носим более или менее одинаковые; и все-таки даже тут человек творческий тут и там одевается как-то иначе как и люди естественные, народ; но все ж можно сказать, что вещи более или мене одинаковые; а вот мораль отличается, это точно; а метафизика вообще разная
то есть, чем выше мы поднимаемся по этой лестнице мировоззрения, тем больше находим отличий, и получается, что не все мы из одного предка – или клетки или чего там еще; думаю, тут все гораздо сложнее получилось…
есть восточная метафизика покоя, нирвана; полная отрешенность и цельность, удивительные состояния души и тела брахмана; и наши подвижники были примерно того же уровня людьми и когда читаешь их писания, воочию видишь эту живую святость
исихазм, возвышенность духа, чувственное просветление и порыв к Творцу, и все это в какой-то момент внутреннего подъема так конкретно и ясно, словно и правда открылось Царствие Божее – да и не может его не быть, когда такие люди свидетельствуют о чуде…
на Западе все другое, то есть совершенно другое; многие у нас были уверены, что веры в Бога как таковой там вообще никогда не было, и эта страшная церковь стала просто силой подавления, инквизитором и палачом – да она же ну совершенно не совместима ни с одним словом из Евангелия!
*
мы христиане; мы христиане по евангельскому слову, а не по какой-то официальной традиции; такая у нас культура, такое сознание: оно глубокое и мистическое, и мистика слова ему близка и понятна – этому нас учила и наша литература
даже так: она-то, эта великая литература, наше слово, родилась из нашего сознания, и теперь снова воспроизводит его, насколько это возможно в современном хаосе
и поэтому нам важна истина, наша живая совесть ищет и очищает ее от грязи; и как христиане мы никого не судим, просто проводим различие, сразу видим чужих, других людей – они ни хорошие, ни плохие, мы их не знаем, но чуем точно: они другие, и мы проводим черту
Иисус научил нас делать это; Он вовсе не строил какое-то земное братство, где «все люди братья» и все одинаковые – совсем наоборот, провел решительную черту и сказал: «вы не от мира сего» — черту роковую между нами и миром, из которого «один возьмется, а другой оставится» в час Суда
и мы повторяем за Учителем: пропасть между вами и нами
при этом да, выражается некая оценка, но ни в коем случае не осуждение или сравнение, потому что вы не можете сравнивать тигра и чайку или камень и волну – в этом нет никакого смысла
наша оценка лежит в сфере Духа, и конечно, она не может иметь абсолютного значения, потому что мы только люди, и мы просто должны ориентироваться в этом мире – особенно сегодня, когда в нем наступило великое смешение – однако эта оценка ясная:
дух запада абсолютно противоположен и противостоит Духу Христа – как собственно и любой религии на свете, кроме сатаны – и при этом, можно любить эту культуру и уважать «старые камни», однако в каждом слове вылезают у них отчуждение и цинизм
Юнгер прямо и не раз связывает духовность с наркотиком, она там как-то ассоциируется с опьянением, фантазиями и снами и пр. состояниями, в которых человек покидает мир – мы смотрим на духовное совершенно иначе (это в мире я брошу в потемках и сею грезы)
*
разность эта так велика, что тут даже является мысль о разном происхождении; для людей, совершенно отвергающих теорию эволюции, это вполне здравая мысль, отсюда и рептилоиды и пр.: надо не критиковать эти теории, уличая их в дури, а понять главное: мы разные, слишком разные – почему?..
тут и мысль о том, что за декорациями этого мира, этого спектакля, и официальной культуры, есть настоящая: там сотни неведомых гениев и ценителей, и там иной пантеон – один Бог о нем ведает вполне – там не принято лгать и разрушать, там творцы…
это люди, которые не любят спектакли, ярмарки и карнавалы – все то, чем так богат запад – ведь Восток интровертен, там таинство, эти люди не лезут на арены, все здешнее для них не главное
и так же точно за пышными ритуалами и громадными соборами, всемирной, кафолической властью Европы – есть где-то иная духовность, настоящая жизнь в Боге, и от этого противостояния уже невозможно отмахнуться: это главный, и очень опасный, конфликт современной эпохи
Дж.де Кирико. Злой гений короля
отсюда, видимо, и родилась метафизика как чистая философия, чистое умозрение, отстраненная, холодная абстракция, невнятное обещание чего-то там когда-то… холодные пейзажи ди Кирико, где стоят пустые храмы – без Бога, томительное темное небо и ничто, пустота
все эти линейки, трапеции, угольники и рейки, странный конгломерат пустых форм плюс античные бюсты – словно человек тщится собрать из этого всего свой мир, настоящий живой мир, однако он снова распадается, ничего не выходит
нет стержня, нет главного, нет этого светлого порыва ввысь, этой поющей гармонии начал, равновесия духа и плоти, и пронзительный художник фиксирует томление в пустоте, распад
это распад физического мира, того самого «открытого общества», потому что открытое или закрытое – никакая человеческая общность не может существовать и воспроизводиться без этого стержня, без некой духовной сверхзадачи
нужен взлет, нужна возвышенность дерзающего духа, а для взлета нет сил; и начинаешь понимать, что все логичные и содержательные образы бессмысленны, а бессмысленность, абсурд вдруг обретает некие значения – сразу узнаешь его: вот-вот, именно так и идет этот всеобщий распад…
и отсюда у них ясное сознание «конца истории» — вовсе не потому что якобы достигнут какой-то идеал, вершина, венец возможного развития цивилизации, как полагают легкомысленные и падкие на сенсации профессора в Америке, а оттого что исчерпаны духовные потенции бытия
об этом сказал своим творчеством трагический художник последней эпохи европейской культуры Зд. Бексински
и все легкомысленные, праздные и глупые, и пошляки всех мастей стекаются на эту ярмарку смерти Духа, быстро сбегаются и кричат радостно: вот что мы искали, вот настоящая свобода – от всякого ига, от всякой ответственности, от этой страшной тайны человечности!
потому что это так и есть: может он и «победил природу» (нет фразы глупее), и даже проник в Космос, но все это мелочи в сравнении с самым главным: человек не вынес бремени Завета, не выдержал испытания Духом
и начинается великое вырождение, а в такие времена смерть – не физическая, а настоящая, духовная смерть торжествует – вон, я вижу ее алтарь с барельефом голой бабы на кафедре сатаны, и меня умиляет, что этот католик оставил за ее спиной пастора
потому что это цивилизация, а не бардак, и смерть так смерть, все равно нужно соблюдать закон и порядок построения – и видимо, при этом еще и продолжать произносить благостные речи про свободу!..
и мрачный реквием гремит под этим черным, клубящимся небом отчаяния
1. Э. Юнгер. Излучения