ГлавнаяДраматиконТеатрТеннесси Уильямс. «Орфей спускается в ад»

Теннесси Уильямс. «Орфей спускается в ад»

1

На сцене магазинчик, залитый солнцем, и этот магазин — собственно говоря, вся эта страна как большой магазин, где они уютно устроились, однако за блестящими витринами, оказывается, происходит драматическое действо под названием американская жизнь… Эту жизнь нам трудно понять и еще труднее сымитировать — понять эту мечту о равенстве, просто коммунизм какой-то, и эту пронзительную грусть над обломками мечты…

Орфей знает этот мир, знает, что нельзя приходить в него с любовью: недаром у него куртка из змеиной шкуры — как змея, он привык уползать во мрак; и вот, теперь он встретил в этом провинциальном аду женщину, от которой не смог вовремя уйти, нарушил свои принципы и погиб…

 

Эта драма пронизана эротикой, и кто пожил на этом свете, понимает, что мечты и слова мало значат; когда люди встречаются, они не склонны верить друг другу, и близость спаивает их, рождает ощущение уверенности, так этот человек сразу оказывает огромное воздействие на леди; она не говорит нам об этом, однако это в воздухе — несомненное достоинство этой блестящей пьесы.

 

ВЭЛ. Как люди узнают друг друга? Прикосновением…

Простые слова, указания и замечания она делает, ни на миг не упуская его глаз, она мучительно зовет его, сама себе не признаваясь в этом — настолько безнадежна ее жизнь, мечты мертвы, сама она — “мертвое тело”.

 

Отвращение — вот чувство, в котором он признается, он испытывает отвращение по отношению к этой жизни. Уподобляет таких, как он, этой маленькой птице, которая совсем прозрачна, такая легкая, она парит, не садясь на землю… Такая это земля, что поэт, певец на нее даже сесть не может… Это единение отвращений — вот с чего начинается их роман.

Удушающая скука, рационализм этих сытых мещан делают это место совершенно непригодным для нормального человека, который тут или сходит с ума, или стреляется. Наркотики, пьянство, безумные эскапады на шоссе (Кэрол) — кто как пытается вырваться из этого царства серости и скуки… Это — ее словами — “пожизненное заключение”.

В конце 2 действия леди раскрывает Дэвиду, что у нее была беременность, она сделала аборт, ничто не находит отзвука, ему все равно, в сущности, и она ругает себя, что говорит это — зачем сказала, зачем ворошить старое? Затем, что трагедия должна быть удостоверена, в этом особое мужество и сила духа…

 

Ты понимаешь все это? Эту силу ненависти и мести, эти темные страсти и отвращение, и ярость, которые овладевают живым человеком, попавшим в пожизненную тюрьму сытой и благополучной американской глубинки… Тут нет жизни, нет света, нет поэзии и духовных интересов, нет того, что отличает человека от животного. Нет даже трудностей, которые ему надо было бы преодолевать — как героям Лондона, — чтобы как-то доказать себе, что у них есть человеческий талант, выдержка, воля к жизни…

А человек, оказывается, это то, что все время надо доказывать.

Сколько ни живу, всегда одно и то же: они стараются доказать, что лишь сытость наша цель, что по сути нет больше ничего; ты все время почему-то должен всем доказывать необходимость “духовных интересов” — да подите к черту, никому ничего не хочу доказывать, вы сейчас из кожи вон лезете, чтобы купить новый “мерс”, так погодите несколько лет, вы еще дети, а вот когда купите наконец все, что хочется, упрячете свое убожество в сверкающую скорлупу — вот тогда поймете, что человек — существо живое и духовное, и все прочее убивает его.

И познаете духовную смерть, которая гораздо хуже физической, просто потому, что она дико скучна, и еще потому, что таким человеком мгновенно овладевает страшная слепота… Но самое ужасное, когда и сам человек не виноват — всю жизнь рвался и пытался, но… вся жизнь вокруг такова, что ничего не возможно. Вот беда: мы сами строим такую мертвую реальность, в которой потом будем рваться к свету, но встречать только искусственные цветы…

 

2

— Ты нужен мне, чтобы — жить!

Они любят друг друга, но ему угрожают: такие, как он, тут не нужны. Эти упыри хранят свой мирок и не допустят никаких чуждых элементов. О, они прекрасно умеют интриговать и мстить, ненавидеть, гнать, жечь, убивать — только бы сохранить свое убожество в неприкосновенности.

Запомни: они никогда не пойдут ни на какие компромиссы, не поступятся ни йотой своего, не изменят позицию, не примут во внимание, не услышат и не увидят; они или примут тебя в свои ряды, или раздавят. Не так уж далек от нас этот мир…

 

В нем идет борьба Жизни и Смерти.

Это главная тема любой великой пьесы, и тут тоже игрушки и куклы, цветы и ликование — рядом с масками смерти, которых становится все больше… они обступают место действия, и все меньше пространства, все меньше света…

— Не быть побежденной!

Это лозунг леди. Борьба за жизнь, которая… вдруг кажется странной. Оно, конечно, театрально, и красиво, когда человек борется за жизнь, но что такое эта самая жизнь — как он ее понимает? Тут месть, право на гордость — доказать, что в тебе еще есть эта жизнь, и пошловатая женская месть бывшему любовнику — все слилось в этом кличе. Уильямс не пишет тут ангелов — это обычные земные люди, которые бьются насмерть за то, что в нормальной обстановке кажется таким естественным.

Деньги обрекают все время уступать. Когда смотришь эти американские драмы, впечатление, что все время разговор о деньгах. Воздух пронизан долларовым ароматом. Деньги не создают настоящей глубокой драмы — вот вывод, к которому я невольно прихожу, глядя на пьесы Уильямса. В конечном итоге, они все бились или бьются за металл и гибнут в этой борьбе — гибель символическая, в которой автор видит тупики американского образа жизни, который в деньгах видит некую конечную цель бытия…

И отсюда неизбежность духовной смерти. Из-за денег они сожгли отца и виноградник, и она пытается возродить этот виноградник… Зачем? — мне кажется, у них слишком мало осталось живых токов, воспоминаний, действительного богатства личности, и они истерично хватаются за эти мелочи (как платье Бланш в “Трамвай “Желание”) — удивительная бедность!..

 

Парализованный Эйб, лик смерти, — параноик, убивающий Жизнь. С грохотом он обрушивается откуда ни возьмись на влюбленных и убивает леди, и толпа волочит Вэла на задний двор, чтобы убить его. Фурии вырвались из загона. Он знал этот мир, знал ведь, что тут никому нельзя доверять, но он полюбил женщину и не мог оставить ее, и задержался на несколько минут…

Она проиграла? Нет, она победила. Вся эта жизнь — в проигрыше, потому что она не в силах сохранить живые чувства, потому что в ней властвуют жестокость и месть… И особенно хорош этот негр в последних строках пьесы — в последней сцене он “стоит и с тайной улыбкой смотрит в зал”. Он знает, что насилие рождает насилие, и где нет любви, побеждает Смерть.

 

*

Анжело:

— Все прелестно, но я его понимаю.
— Поэта? Что он даже не пришел посмотреть спектакль?
— Да, сэр. Все верно про лик смерти и пр., однако перед ним вопрос стоит иначе. Он мне тут объяснял, что в искусстве некоторые вещи просто не имеют право на существование. К ним привыкли, все принимают их как данности — а их надо выбросить. Это как ракушки на днище корабля, с течением времени увеличивают вес вдвое. А тут в десять — сто раз!
— Есть бездарность —
Нет: тут дело в другом. Просто, такой вот театр — это насилие, этот социальный протест… Все это, с его точки зрения, совершенно иное искусство, искусство для площадей.
— Но театр и есть искусство, которое пришло с площадей! Он не понимает театра… Это собрание…
— Он понимает, и я понимаю, только… Поэзия натужна, а когда нет лирики, нет ничего. Лирика и мистика, так маэстро говорил, “лирика и мистика — больше меня ничего не интересует”…
— Да, я бы посмотрел, сколько в нас осталось лирики и мистики…

12 января 2018

Показать статьи на
схожую тему:

Оглавление
  1. А.С. Пушкин. "Каменный гость"
  2. А.С. Пушкин. "Моцарт и Сальери"
  3. Альфред де Мюссе. "Андреа дель Сарто"
  4. Герхарт Гауптман. "Бедный Генрих"
  5. Морис Метерлинк. "Аглавена и Селизетта"
  6. Софокл. "Эдип-царь"
  7. Уильям Шекспир. "Гамлет"
  8. Эдмон Ростан. "Сирано"
  9. Эдуардо ди Филиппо. "Призраки"
  10. Еврипид. "Медея".
  11. Теннесси Уильямс. "Орфей спускается в ад"
  12. Дэвид Стори. "Дома"
  13. Ф. Шиллер. "Разбойники"
  14. Ф. Шиллер. "Валленштейн"
  15. Генрик Ибсен. "Дикая утка"
  16. Еврипид. «Ипполит»
  17. Уильям Шекспир. "Король Лир"
  18. Генрих Ибсен. «Улаф Лильекранс»
  19. Платон. Гиппий
  20. Жан Расин. "Британник"
  21. Мольер. "Тартюф"
  22. Иоганн Вольфганг Гёте. "Фауст"
  23. Пять Дон Жуанов
  24. Софокл. "Электра"
  25. Фридрих Шиллер. “Орлеанская дева”
  26. Эжен Ионеско. "Носорог"
  27. Эжен Ионеско. "Бред вдвоем"
  28. Еврипид. "Ифигения в Авлиде"
  29. Фридрих Шиллер. "Разбойники"
  30. Софокл. "Антигона"
  31. Байрон. "Манфред"
  32. Корнель. "Полиевкт"
  33. Шекспир. "Ромео и Джульетта"
  34. С. Кьеркегор о трагедии
  35. А. де Мюссе. “Лорензаччо”
  36. Александр Островский. Последняя жертва