ГлавнаяДраматиконТеатрСофокл. «Антигона»

Софокл. «Антигона»

На сцене античный храм. Большие статуи богов стоят в задумчивости, созерцая происходящее. Царский трон слева кажется малым в сравнении с ними…

Антигона в черном. Она ведет свою сестру Исмену.

Не знаешь разве, Зевс до смерти нас
Обрек терпеть Эдиповы страданья…

Это философия проклятия… обыватель стремится поскорее забыть его, а герой принимает на себя божью волю — в данном случае проклятие; можно с честью нести славу отца, а можно — его проклятие. В данном случае это как бы оборотная сторона славы, потому что Эдип был честен и праведен и не его вина, а его беда, что он стал героем самой черной трагедии. Он вынес все.

Трагический герой — избранник, и теперь это страшное избрание пало на его детей, и Антигона понесет его с болью и ужасом до самой смерти.

Почему она все время говорит о смерти? Может быть, потому, что понимает, сколько бед готовит ей жизнь, ее духовное око видит трагедию. Вокруг же слепцы, которые судят по внешнему…

Исмена отвечает, что чтит богов

…и все же
Я против воли граждан не пойду

— тут великолепна эта оговорка! “И все же…” Мало так чтить богов, если ничтожная воля каких-то граждан может перевернуть твою веру в миг единый…

Хор то пылает гневом против захватчика Полиника, ныне лежащего на поле брани, то состраданием — как ветром, носит настроение толпы. В воздухе тревога, и Креонт пытается успокоить свой народ. Приговор: Полиник не будет предан земле.

Итак, закон царя сталкивается с законом богов — о опасности такого столкновения старец Тиресий предупреждает Креонта. Антигона схвачена за погребением брата и приведена для допроса…

 

Земная власть оказывается рационально-бессмысленной перед лицом высшей силы. Любое назидательное и, вроде бы, нравственное действие царя становится нелепым и преступным. Он хотел наказать захватчика Полиника! — однако поступки и решения царей не плод личного произвола, но творятся на небесах, в этом таинство власти — Креонт же действует по своей личной воле.

И растерянный хор не может найти истину, глас народа оказывается вовсе не гласом божьим, который звучит в груди только сироты Антигоны. Она уходит растерянная и потрясенная, но плачет не только о своей судьбе. В ее душе совершенство поющего духа, и ее потрясает, как просто этот царь нарушает заветы предков и указания богов.

Она понимает своей разверстой и мучительной душой разрыв между земным и небесным, между божьей правдой и земной справедливостью — тем, что люди назвали этим именем, чтобы решать свои мелкие конфликты, и незаметно приняли ее за саму Правду…

 

В этот миг она даже не думает о своей любви и верности отцу, проклятии и пр. — ее требования к слепой власти выше личного, и тут, на крутом витке судьбы, может произойти чудо, которое покончит с трагедией Эдипова семейства, которая грозит многими бедами Фивам. Так прикровенно боги даруют в трагедии шанс на спасение и освящение, но Креонт упускает этот шанс.

Слепец продолжает махать скипетром, и взрывается новая трагедия: гибнут его жена и сын. Слова жгут — когда, вырываясь из привычного русла, молодой, бурный поток сметает все земные законы и установления, эти тщетные попытки смертных организовать высшую справедливость и вечный покой вопреки воле богов и лишь по своему разумению — наш дух ответствует этому движению и с тайной радостью и грустью узнает истину.

Ей зло не страшно

говорит хор о Антигоне, которая поражает нравственным совершенством. Вот сцена с царем, который, опять же, здраво пытается разубедить ее. Он говорит, что Полиник убил ее брата. Но ведь и сам был братом… В любви нет логики, и она безошибочно чувствует это, ее любовь обнимает всех, ее верность богам неколебима.

Я рождена любить, не ненавидеть

— вот определение этого характера, и эта верность, это мужество потрясают всех, и вот уже Исмена желает погибнуть с ней рядом, а сын царя Гемон влюблен в пленницу. Она отвечает Исмене, что не может принять такой жертвы (тут снова скромность и сдержанность духовидца):

О, будь смелее! Ты живешь, а я
Давно мертва и послужу умершим

В черном пеплосе, она отсутствует в мире сем: тут ее ждут одни горести. Черный штрих среди белого благолепия и ослепительного сияния, моя чистая, девственная Антигона — миг прозрения, ангел в черном смерче Судьбы…

Буря, вой ветра, шторм. Гремит слово хора:

Так морские несутся валы
Под неистовым ветром фригийским,
И из мрака пучины, со дна
Подымают крутящийся бурно
Черный песок
И грохочут прибрежные скалы
Под ударами волн!

И в черном — светлый штрих ее маленькой фигурки, которая бредет к нам… И наступает тишина, мягкая мелодия флейты влекуще тянется, пронизывая потоки света. Медленно звучит антистрофа:

Для многих странница надежда
Залог блаженства, но для многих
Она — пустое обольщенье,
Людских безудержных желаний
Неисполнимая мечта…

— да, невидящий и неведающий будет разочарован, опрокинут страшным ударом Судьбы; жить надо зрячим, нам дана сила прозрения и преображения — в этом смысл нашей жизни.

 

Гемон сообщает нам, что все теперь любят деву, осужденную на смерть. Креонт, уже на нервном фальцете, кричит ему, что чтет свою власть — вот что он почитает на самом деле! Что ж, тоже исполнение долга — ведь боги даровали ему что? — власть, и значит, он обязан чтить эту власть и отправлять ее со всем пылом и мудростью, вот и все.

Это вечная дешевая уловка властителей! Говоря пустые трескучие речи, они на самом деле сразу становятся прагматиками и забывают о божьем… И происходит их неизбежное падение.

Он назначил деве странную казнь: заточение в пещеру. Когда он говорит эти слова, на лице его странное блуждающее выражение… он смотрит то ввысь, то на статуи, которые молчат в зловещем свете факелов…

 

Креонт совершенно смят, подавлен… Он заточит ее в пещеру, “где людям не пройти” — именно чтобы не вытащили и не спасли, а если убить ее, то люди ее похоронят — опять же, процессии, демонстрации, недовольство растет… Он не знает, что делать с этой боговдохновенной девой! и он делает дикость — оставляет ее просто на волю богов! Он растерян, предчувствуя грядущее…

А хор уже славит божественность — еще неумершей! — Антигоны. Она же отвергает эту хвалу, ее заботит только соблюдение обряда. Эта девушка теперь требует казнить и похоронить ее по закону! Потрясающая ситуация! Царь молчит.

Ее слова ранят его, и наконец он кричит, чтобы увели ее! Прочь! Спрячьте ее в пещеру! В пещеры они вечно прятали правду и закон, предпочитая безудерж собственного разумения и тиранства…

Он еще говорит с блуждающим взглядом:

Мы перед этой девою чисты, она
Обречена не жить на этом свете.

То есть, это не я — это боги обрекли ее смерти… Образ честного и справедливого Креонта, защитника Отечества, рассыпается в прах.

Солдаты молча окружают Антигону. Хор поет траурную песнь…

 

МОНОЛОГ

Но верится, что там я в радость буду
Отцу; тебе я милой буду, мать,
И милою тебе, мой брат несчастный…

она омыла и погребла их, она совершила обряд, и теперь приходит к ним — все это так просто и ясно высказано, что кажется, речь идет о земной жизни, настолько душа ее глубоко летит в божественном вихре, настолько пронизана духовным… ее монолог становится жарким, страстным, она доказывает свою правоту людям.

 

Вестник сообщает царю о свершении пророчества. Он называет Креонта живым трупом: в нем нет более радости жизни… Как же радость связана с духовностью? Напрямую связана: истинная радость является как результат гармонии духовной, того покоя, которого Креонт теперь лишен навсегда.

В полной тишине звучит голос вестника, который повествует о том, как повесилась дева и как сын царя убил себя в пещере — умер, обнимая тело умершей возлюбленной. Звучит музыка, хор славит ее. Небесным гимном разряжается трагическая судьба Антигоны: любимый орошает ее тело кровью, их брак совершается в горней юдоли, торжествуя над земными законами и тиранами, прорывая туман и неразрешимость судеб: там, у богов, все светло и радостно, и мрачная трагедия взрывается радостью светлой любви.

 

Но Софокл завершает свою гениальную картину еще одной трагедией. Перед нами прошли отчаянный Полиник, Антигона, Гемон, жена Креонта, а теперь он сам рыдает, катаясь по полу, кричит страшным криком!

Уводите меня, уводите, молю!
Уводите скорей! Я ничто!!

он выкрикивает страшные слова, ставший прахом властитель… Тяжела любая власть, тяжела свобода. Помните об этом.

*

…все дело в том, что обычный смертный человек не может представить себе бессмертия — как и бессмертных идей, великих чувств. Он судит рационально, все время пытается вписать эти идеи или чувства в свои схемы бытия, в порядок жизни, как он его понимает, и потому теряет все самое ценное в погоне за этим странным порядком.

Человеческий ум не справляется с метафизикой, с запредельным, трансцендентные движения ему вообще говоря не свойственны. Вера не только благодать, она есть верный образ жизни, поскольку только в верующем человеке может быть установлена правильная пропорция — соотношение между земным и небесным, понятым и непостижимым, здешним и запредельным, и он понимает не только Божью волю, Его Закон, но и великую любовь, и великое отчаяние. О таком человеке воистину можно сказать, что он понимает другого человека.

Таким образом, духовность помогает нам не только в делах Божьих, но и в земных нуждах, даруя то понимание, в котором и заключена высшая ценность общения, все блага, да и само понятие Родины.

*

я ночь переживаю не дыша
моя душа несется в сонме света
да, просто света всплеск, а не душа
живая и кричащая комета
и отвергает костыли сюжета
одно и то же выразить спеша
и суть ее ночного пируэта —

томительная нежность, ты во сне
вдруг возгласом мучительным объята,
плывешь во мраке лежа на спине
и где-то звезды гаснут в вышине
накатывает свет, рассвета вата,
и хочется теперь молиться мне

о Господи, спаси нас от навета
от холода и равнодушья тьмы
чтоб были губы, как роса, нежны
и чтоб душа парила в сонме света
как ангел осиянной тишины

23 сентября 2019

Показать статьи на
схожую тему:

Оглавление
  1. А.С. Пушкин. "Каменный гость"
  2. А.С. Пушкин. "Моцарт и Сальери"
  3. Альфред де Мюссе. "Андреа дель Сарто"
  4. Герхарт Гауптман. "Бедный Генрих"
  5. Морис Метерлинк. "Аглавена и Селизетта"
  6. Софокл. "Эдип-царь"
  7. Уильям Шекспир. "Гамлет"
  8. Эдмон Ростан. "Сирано"
  9. Эдуардо ди Филиппо. "Призраки"
  10. Еврипид. "Медея".
  11. Теннесси Уильямс. "Орфей спускается в ад"
  12. Дэвид Стори. "Дома"
  13. Ф. Шиллер. "Разбойники"
  14. Ф. Шиллер. "Валленштейн"
  15. Генрик Ибсен. "Дикая утка"
  16. Еврипид. «Ипполит»
  17. Уильям Шекспир. "Король Лир"
  18. Генрих Ибсен. «Улаф Лильекранс»
  19. Платон. Гиппий
  20. Жан Расин. "Британник"
  21. Мольер. "Тартюф"
  22. Иоганн Вольфганг Гёте. "Фауст"
  23. Пять Дон Жуанов
  24. Софокл. "Электра"
  25. Фридрих Шиллер. “Орлеанская дева”
  26. Эжен Ионеско. "Носорог"
  27. Эжен Ионеско. "Бред вдвоем"
  28. Еврипид. "Ифигения в Авлиде"
  29. Фридрих Шиллер. "Разбойники"
  30. Софокл. "Антигона"
  31. Байрон. "Манфред"
  32. Корнель. "Полиевкт"
  33. Шекспир. "Ромео и Джульетта"
  34. С. Кьеркегор о трагедии
  35. А. де Мюссе. “Лорензаччо”
  36. Александр Островский. Последняя жертва