Платон. Гиппий
Кабачок, в котором происходит действие, находится рядом с лавкой гончара. Выставлены вазы и горшки слева… Красивая рабыня, сидящая справа в яркой накидке, намекает на иного рода заведение… Несколько посетителей уже навеселе.
СОКРАТ и ГИППИЙ в сопровождении нескольких друзей входят и садятся. Им приносят кувшин вина
СОКРАТ. Рад тебя видеть…
ГИППИЙ. И я тебя, Сократ
СОКРАТ. Садись… Я очень рад видеть такого мудрого человека, как ты, Гиппий.
ГИППИЙ. Спасибо.
СОКРАТ. Чем ты занимался в последние недели?
ГИППИЙ. Я был в Фессалии. Заработал кучу денег. Как до этого на побережье…
СОКРАТ. А в Спарте ты был тоже?
ГИППИЙ. Нет. В Спарте ты не заработаешь ни-че-го. Собачий город…
СОКРАТ. Почему так?
ГИППИЙ. Неизвестно. Но помни, если бы кто-то в Спарте получил хоть три драхмы за свое учение, я получил бы тут же в три раза больше. Но нет такого закона. Твое здоровье.
СОКРАТ. Твое… Нет закона? — хм, но должен же быть закон, о боги, повелевающий — слышь, Гиппий, повелевающий учиться искусству рассуждения, а?
ГИППИЙ. Ты можешь за него выпить. Твое…
СОКРАТ. Твое…
ГИППИЙ. …но такого закона у них нет.
1й- Хорошая мысль, Сократ!
2й- Дельная мысль. Твое…
СОКРАТ. А скажи, вред или польза для государства — закон?
ГИППИЙ. Он устанавливается ради пользы, кто-то хочет пользы, кто-то в это время — вреда. Далее… Если он плох, приводит к вреду, если хорош — к пользе.
1й- Любой закон покупается. Он вред.
2й- Любой закон по идее — польза. Мы рассуждаем, а не на собрании орем…
ГИППИЙ. Нет.
СОКРАТ. Нет, он ведь благо для страны? Жить в законности лучше?
ГИППИЙ. Верно говоришь. И что?
СОКРАТ. А законы дурные. Значит, законники погрешают против закона?
2й- Слыхал! Браво, Сократ!
ГИППИЙ. Большинство этого не понимает.
СОКРАТ. Они знают истину?
ГИППИЙ. Нет, конечно.
1й- Естественно!
СОКРАТ. Спартанцы вопреки закону не заплатили тебе денег (смеются). Твое здоровье, Гиппий. О чем ты с ними там беседовал?
ГИППИЙ. Эх-хх… Устал я… у меня есть, к примеру, великолепно составленная речь о прекрасных занятиях, которым должен предавать молодой человек. Слушай вступление… (Встал в позу) “Когда взята была Троя… Неоптолем спросил Нестора, какие занятия приносят юноше наибольшую славу…” После этого Нестор говорит и излагает массу прекрасных правил, потом… (зевает) в общем, с этой речью я завтра выступаю в школе Фидострата. Желающие…
СОКРАТ. Отличная тема. Сейчас ты мне поможешь.
ГИППИЙ. Пжлст.
СОКРАТ. Знаешь, меня тут один человек поставил в затруднительное положение.
1й- Тебя?
ГИППИЙ. Ха… Н-ну?
СОКРАТ. Нет, правда. Он задал мне весьма прямой вопрос о том, как я определяю, а что именно есть прекрасное. “Откуда мне знать, Сократ, что прекрасно, а что безобразно…” Филий, давай…
Мальчишка выскакивает и изображает философа.
ФИЛИЙ. М-да, Сократ, а откуда мне знать, Сократ, что прекрасно, а что безобразно. Давай-ка посмотрим. Сможешь ли ты прямо теперь сказать, что есть прекрасное? А?!(садится)
ГИППИЙ. Так…
СОКРАТ. Так что ты явился весьма вовремя и теперь должен научить меня, что это такое — прекрасное. Постарайся в своем ответе сказать об этом как можно яснее. Ведь ты-то это определенно знаешь, и разумеется, это лишь малая часть твоих многочисленных знаний.
ГИППИЙ. Ничтожная, можно сказать…
СОКРАТ. Отлично — так чего проще, сейчас я всему научусь…
ГИППИЙ. Иначе, я был бы ничтожеством, Сократ.
СОКРАТ. Давай. А я буду, как он, возражать тебе — для разогрева.
ГИППИЙ. Давай-давай… Ведь вопрос этот маловажный, я мог бы научить тебя отвечать на вопросы куда более сложные…
2й- Правда, интересно. Ведь…
ГИППИЙ. Так…
СОКРАТ. Ну, для начала… Прекрасное прекрасно благодаря прекрасному?
1й- Как-как?
ГИППИЙ. Да.
СОКРАТ. И это прекрасное есть нечто?
1й- То есть, Сократ?
СОКРАТ. Помолчи.
2й- Объясни. Что значит: нечто?
ГИППИЙ. Сущность. Отстань.
СОКРАТ. Так. Теперь он желает узнать, что такое это прекрасное. И чем одно отличается от другого.
ГИППИЙ. Ничем, разумеется.
2й- Ничем, ясно.
СОКРАТ. Ясно? Хм… Отличный ответ, клянусь собакой. Эй ты, иди сюда, красотка… (Девушка подходит и пьет вино) Она красива. (Гиппий тянется через стол и ощупывает) можешь не щупать, дружок, дело ясное…
1й- И я…
СОКРАТ. Потерпишь. Она прекрасна.
ГИППИЙ. Так. Предположим… Хотя нужно еще убедиться, удостоверить…
СОКРАТ. Бандит какой, а… ты не хочешь удостоверить? сколько это ему будет стоить?
ДЕВ. Пять.
ГИППИЙ. Пять. Ладно, удостоверим без опыта…
СОКРАТ. Так. Теперь кобылица. Она тоже прекрасна?
2й- Клянусь Зевсом!
ГИППИЙ. Верно.
СОКРАТ. А прекрасная лира или поэт? А вот этот прекрасный горшок — разве он воистину не прекрасен!
ГИППИЙ. Это он тебе так сказал? Какой грубый человек…
СОКРАТ. Горшок, смотри… он прекрасен?
ГИППИЙ. Он прекрасен, ладно.
2й- Подожди…
1й- Все верно!
СОКРАТ. Так… Получается, есть некая идея, идея прекрасного самого по себе, и если она присоединяется к чему-либо, это что-либо становится прекрасным? Будь то дерево или горшок, дева или кобылица, или собака… Верно?
ГИППИЙ. Я те скажу… Сейчас скажу… Сократ, ты ему скажи, что прекрасное, о котором он спрашивает, это…
2й- Что?
СОКРАТ. Что же?
ГИППИЙ. …это золото, и он попадет в тупик и не сможет тебя опровергнуть. Все мы знаем, что если к чему присоединяется золото, то даже если раньше оно представлялось уродливым, теперь станет прекрасным.
СОКРАТ. Да ты его не знаешь, Гиппий… он упорный мужик, упрямый, как осел! Скажет: вот Афина, ее ноги и лицо сделаны не из золота, как и все тело, а Афина Фидия прекрасна.
1й- Но ее можно продать.
2й- Афину?!
1й- Теоретически — можно!
2й- Я тебе сейчас по морде дам!
1й- Смотри!
Тащит девушку, которая на этот раз сопротивляется.
— Смотри, ее можно продать, так? И будет золото…
ГИППИЙ. На золото она не тянет. Одни ребра…
2й- Медная красота — га-гага!
1й- Я ее продаю по частям. Вот, первое — грудь-
Она убегает от него.
ГИППИЙ. Цыц. Можно подтвердить и сказать, что боги сюда не относятся — га-гагага! (Смеются) Боги не продаются — все остальное продается. Я все равно утверждаю, что быть здоровым и богатым лучше, чем бедным и больным, и баста. Это истина!
СОКРАТ. Верно. Но при чем тут это? Смотри, вот дерево — оно соразмерно и зелено, свежо и сильно, вот конь: он силен и соразмерен, свеж… Понимаешь?
ГИППИЙ. Почти. Куда ты клонишь?
СОКРАТ. Есть некие качества прекрасного… то есть, есть прекрасное само по себе, идея красоты… Так?
ГИППИЙ. Не понял
2й- И я не понял.
1й- А я понял.
2й- Не трепись, собака!
СОКРАТ. Идея красоты, всеобщая идея или понятие, которое и определяет-
ГИППИЙ. Ты разрушаешь целостность бытия, Сократ. Разлагаешь его на какие-то идеи.
СОКРАТ. Милый Гиппий. Мною владеет какая-то роковая сила, она влечет меня туда, дальше, исследовать сущности явлений, а когда я высказываю свое сомнение, вы, ученые люди, сразу судите и насмехаетесь надо мной…
ГИППИЙ. Да ладно тебе, брось.
2й- Не обижайся, Сократ. Выпьем.
1й- Твое здоровье. Не ешь столько.
СОКРАТ. Спасибо.
ГИППИЙ. А все-таки удостовериться… это право мудреца.
*
Во второй части пьесы мы идем дальше вслед за Сократом.
«…Следовательно, нами не познается ни одна из идей, поскольку мы не причастны знанию самому по себе? А потому для нас непознаваемы ни прекрасное само по себе, ни доброе, ни все то, что мы допускаем в качестве самостоятельно существующих идей.”
/»Парменид» 6 — 2.414/
Учение Платона о идеях устанавливает, что они существуют вне нас, сами по себе, и то, что в нас, к ним не относится — то случайные совпадения. Нас в приведенном отрывке интересует это выражение «- все то, что мы допускаем в качестве идей…”, потому что «в качестве идей» существует все!
Цвет, звук, линия, овал или круг «сами по себе» — тоже идеи, и вполне реально в искусстве и мифе существующие. Именно возвращение к основам, к идеям, если следовать тут Сократу, и делает искусство вполне самобытным, не отражением, но именно выражением бытия.
С другой стороны, обладая знанием самим по себе, будет ли бог в состоянии знать, что есть в нас? Этот вопрос Парменида вводит дискуссию в новую фазу. Ведь Бог, обладая чистым знанием, идеями, которые не имеют отношения к нам, не будет знать о нас: его знание иное! Это божественное знание — или божественная гармония, красота и пр. — получается, бессильно выразить человека, проникнуть в его внутренний мир. Как и наоборот.
Тут устанавливается основание античной метафизики.
Мы перестали рисовать человека, «как он есть» — поняли наконец, что он есть совсем не так, как он является нам. Человек в современной живописи выражается как идея, как образ — не как цельное существо. Как живое и цельное существо он остается загадкой — загадка остается, клубящиеся бездны открывает современное искусство, великие идеи реют в нем, и ничего никому не понятно до конца…