РоссияРусская классикаДостоевский

Столько силы – столько страсти в современном поколении, и ни во что не веруют. Беспредельный идеализм с беспредельным сенсуализмом

Любви Христовой не отрицает никто: одни верят в Него, другие - как брат Иван - нет, однако вот, и он включил самым эффектным эпизодом своей поэмы поцелуй Христа - любовь Христову, которая для него - вовсе не реальность, но некая мистическая субстанция, тайна. Однако и он понимает, что если убрать эту тайну, то жизнь человека станет кошмаром.

Духовная миссия, звездная бездна влечет русского человека, и потому он никогда не достигнет упорядоченного и счастливого земного устроения

Весь психологический портрет героя указывает на полную неспособность совершить реальное физическое действие, однако он весь в интенсивном философском действовании... Возвыситься и преодолеть пошлость реальности можно только пройдя ее, – излюбленная и коренная мысль Достоевского, - ничего нельзя перепрыгнуть, но только преодолеть, душой переболеть

Идея Раскольникова есть великая идея личности, которая (идея) особенно ценна и значима в бесправной, роевой русской жизни, это идея обретения лица. И как любая значительная идея, она вступает в смертельный конфликт с мещанской моралью, которая, самое первое, слепа и ничего не желает видеть вокруг...

Этот метафизический бунт, процесс выделения героя из массы, процесс экзистенциального становления личности – основной процесс в истории искусства вообще

Распятые разбойники Достоевского словно реализуют своей судьбой в разных вариантах одну схему: пересмотр морали (у Ставрогина, Версилова, Карамазовых, Раскольникова); испытание судьбой, каторга или смерть

...Теперь это воистину герой, способный к подвигу – к подвижничеству, внутренне свободный и динамичный, мыслящий и осознавший ограниченность любой идеи, этот человек нам совершенно ясен и недаром стал эталоном мыслящего героя в нашей классике

Порфирий и не тип вовсе, но интереснейшее явление, именно - художественный образ, живущий в глубочайшей, многоплановой реальности, оставив внимательному глазу огромные пространства, психологический и особенно духовный горизонты...

Эта надежда русских пророков - быть понятыми в молодой среде, теми, к кому они обращались преимущественно, - самая печальная страница истории русской литературы XIX века

Герой Достоевского сыпет все те же слова про человека – «найдите мне человека!» - и все это высокое и прекрасное, он полуобразован, полуритор, полуврун, полуподлец-полустрадалец