Дали – художник наименее мне лично близкий; только эта близость или отвращение совершенно условны, потому что сама личность художника остается в значительной степени за пределами вкуса и восприятия, и слава Богу
процесс творчества в ХХ веке стал иным; он стал очень личным, недаром распадались все эти течения и группы, во всяком случае они почти ничего не определяли в сущности того, что делали мастера
и отсюда, прикровенность личности; она вроде бы вся раскрыта – уж таких откровений, какие делал сам Дали, история искусства не знала, — однако на самом деле все не так просто, потому что раскрывается громадный масштаб, который сложно вместить
от всяких анальных синдромов до восходящей ввысь Мадонны слишком велика дистанция; словно этот художник не может даже простого рисунка сделать, не вместив в него весь свой мир, весь необъятный горизонт сознания мыслящего человека ХХ века
Дали — дитя психоанализа, и в этом глубоко мне чужд; игра с комплексами, построение целого мира извращений и тайных желаний, когда он выволакивает на поверхность всю эту чепуху – не моя тема, тем не менее, мы живем в мире, где познание, постижение возможно лишь таким путем:
истины о нас открыты и их уже не спрячешь на прежнее место
надо пройти все эти откровения, внять крикам, понять противоречия и тупики сознания; возможно, не так бесплодно идти от противного, даже от чистого эпатажа, разлома – настолько отвратителен обыватель, торжествующий пошляк с соседней улицы
да, мы разные и верим в разные идеи, однако, расходясь по этим орбитам, мы сходимся в главном – нашем светлом отчаянии, нашей великой надежде, томлении и нищете духа, отвержении дольнего мира, мира зла
и с другой точки, одна картина ничего не дает: мы пересматриваем понятие «шедевра»; некоторым опусам модернистов никак невозможно присвоить это почтенное звание, так что не имеют значение только личность и только опус – нужно постижение творчества как процесса, и как бытия