ИдеиФилософия в цвете

Мыслящий человек ХХ века посреди смерча научных открытий, вместо того чтобы счесть себя всесильным – убедился в бесконечности познания и отсутствии твердых оснований

Я так люблю это занятие - при помощи Дао отбрасывать вещи – и созерцать, как токи мудрости, как ручьи, сливаются в один незримый поток; и когда ты в нем, ты перестаешь отдавать отчет в своих впечатлениях и идеях, перестаешь различать нации и племена, эпохи и языки

Дух, сохраняя свое невозмутимое спокойствие, как бы проливая избыток своих энергий на материю, создает наш космос. И этот божественный дар, эта эманация Духа – мирообразующая Душа будет существовать дотоле, доколе будет существовать и сам Дух

Он бурлит, кипит и сталкивается, воюет вокруг меня – однако мое сознание в мире ином, мы не от мира сего, наш путь лежит по сияющим тропам горнего мира, и я узнаю близкого по задумчивому блеску глаз, отстраненности и покою, разлитому по его чертам…

Не рисовать предмет - не в этом цель, ибо все равно, это лишь твое ощущение, так и войди в свое ощущение, свой ум, единственное, что ты реально несешь в себе

Беркли приоткрывает основную интуицию: сознание материалиста есть набор отражений; оно фиксирует все, что человек видит и исследует; он зеркало, он мошка в необъятной вселенной, он вещь; весь мир, вся Вселенная – «отличны от духа», это чужая Вселенная, чужой мир, где человек - ничто

Жизнь действует не соединением и накоплением элементов, а путем разъединения и раздвоения их

Я не свершил своих подвигов, потому что руки мои связаны, потому что наше время походит на свирепого Прокруста

Несмелов определяет религию термином, или понятием "веры человека в общение с Богом» - это не теория, а практика, не идея, а реальность, высшая реальность духовного существования, и ей нет альтернативы в современной плоской жизни человеческого муравейника

Гениальность - это цельность, это когда "идея целого предшествует частям", и именно такое непосредственное созерцание и цельность мы находим в современном искусстве, в частности у Сутина

В этих пейзажах некая намеренная плоскость, линейность – та линейность истории Европы, о которой пишет Шпенглер, - словно эти домишки насыпаны друг подле друга случайным образом, и жизнь перешла из одного хаоса в другой

Художник свободен от обычных координат, в которых ужас – зло, а любовь – «добро», он создает свою систему, свой мир