Николя де Сталь

Еще ни одно общество не обладало достаточными знаниями о своих действиях, чтобы развить иммунитет к своим новым расширениям, или технологиям. Сегодня у нас возникло ощущение, что, может быть, такой иммунитет способно обеспечить искусство.
М. Маклюэн

живопись пережила трудные времена с появлением фотографии; и как всякий сильный удар – этот тоже вызвал противодействие, творческий взрыв; сначала, разумеется, дошли до предела, до фовизма, бешеных красок и колорита, который уже превращал картины в кишение, мазню

картины невозможно было отличить от палитры

тогда опомнились и поняли, что сама живописность сложнее и многограннее, чем просто пары дополнительных цветов; стали находить особое очарование в сочетании полутонов, в фактуре краски, именно в этом направлении работали такие художники спокойного стиля как наш бывший соотечественник Николя

Н. де Сталь. Парк в пригороде

мне нравятся у него именно самые спокойные вещи: вот, ведь это не улица, и не надо пытаться разбирать очертания домов (зачем они вам?), это ощущение от уличной тени, переведенное в массы цвета – это чистая живопись, которой даже безразлично, абстракция это или нет – просто, вашей так называемой «реальности» тут нет, она не нужна, в ней нет смысла

эта пластика краски, высота слоя, фактура, набор оттенков – масса чисто живописных деталей, которые и строят этот мир иной; и я не задаю вопрос о какой-то ценности данного опуса – такие вопросы неуместны

вопрос может стоять только один: это живопись? – ответ: да, конечно, потому что я вижу тут эту живую игру оттенков и ощущение, и прохладу, и чистые, сочные тона – это, безусловно, живопись, и я ощущаю себя в этом мире здорово и привычно

ничего «реального» — реальна только живопись, это первый и главный урок модернизма

получите наслаждение от сочетания пятен, от этой внезапной охры и странного, несостоявшегося облака, и вы почувствуете тут и дымку, и жару, только все это будет на периферии сознания, которое погружено в эту чистую живопись

я думаю, это вообще главный принцип современной эстетики: она ни с чем не мешается, и художники, которые воевали против совка или увлекались иллюстрациями, видимо, не совсем поняли смысл современного искусства; а он в этой высокой отрешенности, которую этот художник постиг вполне

я вам подскажу формулу восприятия такого искусства: чем больше его в вас, тем проще воспринимать такие простые картины, которые суть просто знаки живописи, приглашение к медитации; если же человек приходит на выставку, чтобы там ему объяснили, открыли и пр. – бесполезно даже пытаться… потерянное время ¹

такая картина не остановит меня на полчаса, в ней ничего особенного нет: миг Живописи, и все; таково наше восприятие, стремительное, глубинное, ему нужен толчок – дальше все идет само собой; некая новая идея, новая гамма, пластика – и мое сознание довершит остальное

дело в том, что мне нужно искусство не для самообразования (я достаточно образован), а для творчества; мы обогащаем друг друга такими вот свежими моментами, даем импульс – вот и всё

не надо объяснять такие картины детям в школе

один миг моего сознания – это сто книг, которые не могут быть написаны; но это же реальность, и отсюда, я начинаю понимать ограниченность всей нашей культуры: книга есть завершенный опус, а во мне, как и в природе, ничего не бывает завершено

банальная человеческая уловка в нескончаемой борьбе с Вечностью

однако если эти пространства сознания где-то существуют, если они вспыхивают во мне частыми вспышками, озаряя горизонт и преображая меня самого – значит, должно же быть их развитие и воплощение?..

и отсюда, падение всякого интереса к завершенным формам; это художник, который покрывает стены эскизами, но никогда не напишет ни одной картины; один молодой чувствительный поэт признался, что мысль о Вечности сводит его с ума; ибо он был слишком еще молод; наступает момент, когда эта мысль – убежище и опора

однако только художник воочию видит и реализует эти картины сознания, эти вспышки космической Истины; он не повинуется никаким нормам и никаким догмам, потому что все они отсюда, из мира материи, все мертвы

благодаря таким художникам живопись обрела громадный масштаб, так что талантливые мастера перестали понимать друг друга – такое между ними оказалось расстояние; в этом нет совершенно никакой трагедии, мы путешествуем от одного к другому, строя свой угол, свой очаг, куда впускаем не всех – perdone moi

Дополнение

М. Маклюэн пишет:

Молодые люди, пережившие первое телевизионное десятилетие, естественным образом впитали в себя неудержимую страсть к глубокому вовлечению, заставляющему все отдаленные визуализируемые цели обычной культуры казаться не только нереальными, но и нерелевантными, и не просто нерелевантными, а безжизненными. Именно тотальное вовлечение во всепоглощающую сейчасность появляется в жизни молодежи благодаря мозаичному образу телевидения.

Телевизионный ребенок не умеет заглядывать вперед, поскольку хочет вовлечения, и не способен принять фрагментарную и просто визуализируемую цель или судьбу ни в обучении, ни в жизни ².

если проще: наши дети полностью вовлечены в эту пошлость, плоскость простых образов – часто грубых, нелепых, отвратительных – совершенно утеряли вкус и чувство меры, какие-то идеалы и понятия о гармонии; они не способны к медитации и всем связанным с ней состояниям и обретениям

это сразу заметно в любом вагоне метро, где вы видите, как все чем-то заняты; нет ни одного человека моложе 30 лет, который был бы способен просто спокойно сидеть и размышлять или отдыхать: глаза и руки постоянно заняты какой-нибудь ерундой

у преподавателя складывается иллюзия, что они слушают и даже иногда понимают, на самом деле я давно понял, что это не так: они просто не способны размышлять, осмысливать, вообще заниматься какой-то проблемой более 2х минут – клиповое сознание

и в этом плане мне кажутся полезными беседы именно о такой живописи: она не предлагает каких-то сложных загадок, не увлекает в бездны метафизики, не связана с культурными явлениями, о которых вы не имеете пока представления – нет, она просто предлагает миг затмения, остановки, размышления

она останавливает ваше внимание на некой условной нулевой отметке, предлагая освежить понятия о вкусе, цвете, гармонии, дает возможность занять изначальную позицию в эстетике

1. Надо оговориться, что есть пределы такой опустошенности; наверное, есть причина, по которой именно небездарные выходцы из России избрали такой стиль – ср. с картинами Ротко, которого я не могу признать художником; для меня, тут проходит граница: есть отрешенность и пространство живописи – и есть пустота, просто краска.

2. М. Маклюэн. «Понимание медиа», с. 201.