Ecce homo

М. Караваджо. Еcce homo

¹ Тогда Пилат взял Иисуса и велел бить Его.
² И воины, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову, и одели Его в багряницу,
³ И говорили: радуйся, Царь Иудейский! и били Его по ланитам.
⁴ Пилат опять вышел и сказал им: вот, я вывожу Его к вам, чтобы вы знали, что я не нахожу в Нем никакой вины.
⁵ Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им Пилат: се, Человек!
⁶ Когда же увидели Его первосвященники и служители, то закричали: распни, распни Его! Пилат говорит им: возьмите Его вы, и распните; ибо я не нахожу в Нем вины.
⁷ Иудеи отвечали ему: мы имеем закон, и по закону нашему Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном Божиим.
⁸ Пилат, услышав это слово, больше убоялся.
⁹ И опять вошел в преторию и сказал Иисусу: откуда Ты? Но Иисус не дал ему ответа. (Ин.19)

Се, Человек — Ессe homo

все комментаторы считают эти слова загадочными, хотя бы просто потому, что мы не слышим тут ясной интонации: эти два слова можно произнести как угодно, а потому точного прочтения нет

эту фразу можно понять в смысле: глядите, как он ничтожен, вот царь ваш – разве может он быть царем? – отпустите его и забудьте; но можно понять ее в смысле большой буквы слова Человек: вот, он настоящий человек, безгрешен и мудр

Караваджо читает ее именно так: его Христос спокоен и внутренне собран, не обращает никакого внимания на мучителей и ждет участи; его тело гармонично и красиво, и впечатление, что выведен он не к перилам балкона дворца, а к престолу Своему

стражники тоже понимают и разделяют мнение начальника: левый смотрит на мученика с вниманием, раскрывая плащ и желая показать этого странного человека толпе, он действует даже как-то бережно; правый ясным жестом просит оправдать Христа

*

совершенно другую трактовку дает Босх, да иного от него и ждать невозможно было бы: тут Христос жалок, тут именно истерзанный и испуганный мученик, червяк, которого выталкивают к мучителям и который в страхе ожидает неизбежной казни

Босх так контрастно проявляет эту мысль, что становится очевидным: Пилат имел в виду не это!

И. Босх. Ecce homo

деталь показывает нам фигуру Христа

все бы ничего, если бы не название этой картины: какая художественная идея тут утверждена? – вечная глухота и слепота толпы, не способной увидеть и услышать Слово?

таков же Христос де Мессины, в чьих глазах застыло вечное ангельское недоумение перед глупостью и жестокостью людской; и я начинаю ощущать, что мне совершенно чужда такая трактовка этой сцены

дело в том, что в предыдущем стихе Иоанн утверждает, что Пилат не нашел на узнике никакой вины – и потому вполне естественно было ему возгласить невинность и чистоту сего человека, а не просто представить его: вот этот человек

вообще, тут перед нами один из великих мигов всей евангельской истории

посудите сами, кончены козни синедриона, Иисус арестован и предан суду римлян, почти осужден – и тут начальник их выводит его перед толпой, решающий миг, миг истины: как они поведут себя, увидев этого избитого, униженного «царя»?..

а так и повели, как всегда ведет себя чернь: кто был знаменит, а теперь унижен – топчи его, дави! – и Сам Спаситель, видимо, поражен этой человеческой черствостью и тем, что в римлянине нашел больше понимания, хотя ничего ему не открыл; этим-то открыл…

А. де Мессина. Ecce homo

*

Чиголи пишет традиционную композицию, на которой Христос представлен как готовая к закланию жертва; мы не видим выражения Его глаз, красная плащаница говорит о неизбежной казни и воплощении

Л. Чиголи. Ecce Homo

этот сюжет вообще очень многозначен – недаром все его писали – ведь тут ставится вопрос о цене человеческой жизни, о судьбе праведника, который решится на деяние, на поступок среди этой безумной толпы, одержимой ненавистью и пошлостью, очень современный сюжет…

вот человек! – говорит Пилат – или его прислужник, потому что мы видим, что никто из художников не следует почему-то букве сцены и не пишет самого Пилата – однако эти слова ничего не меняют; человек – ну и что?

как оценить человека, его значение и вес? – увы, это и сегодня делается по совершенно иным критериям…

*

Тициан вообще не придает значения этой сцене, потому что название его картины никак не отражено в содержании: тут Христос погружен в Себя, как и было в беседе с Пилатом, которой Он не придал важности: этот человек вообще не способен был понять Его слова

Тициан. Ecce homo

в сиянии святости, спокойно и отрешенно зажав розги, которыми Его секли, Он сейчас проходит Свой крестный путь к великой жертве; в такой момент совершенно неважно, как и кто Его назвал и что о Нем думают другие

*

неожиданно интересный сюжет получаем от Рубенса: как всегда у него, тут просто апофеоз, словно Христос не на казнь идет, а на выборы; Рубенс не может писать ничего, кроме блистания и цветения, так что бессмысленно сетовать; и при этом, трактовка фразы очевидна, и в позе Его – вызов

мученика тут нет, а терновый венец как царский, и он словно изучает эту толпу…

     П. Рубенс. Ecce homo

тем же озабочен и герой Содомы, и в его глазах – и в наших умах – этот вечный неразрешимый вопрос о природе человеческой порочности

Его прямой взгляд направлен в нас, людей сегодняшнего дня, у которых уже сформировались иные, и подчас совершенно странные, представления о том, что есть человек; и Он не судит нас – помогает понять истину

Д. Содома. Ecce homo

каждый тут находит свое

люди слепы; что святой, что гений, что преступник, все одно: никто не может рассчитывать на понимание и сострадание; Содома передает это напряженное внимание и отчасти – удивление, ибо Христос никак не ожидал такого приема

тут есть таинство между Ним и нами; ведь можно спросить: Он же всеведущ, разве не знал цену толпе? – наверное, знал, однако и Свое слово нес им, и оказалось, не даром…

эта сцена – решающий момент и как бы прообраз всех будущих смятений и выбора