Обри Бердслей

More than half of modern culture depends on what one shouldn’t read ¹.

Life is a question of nerves and fibres and slowly built-up cells, in which thought hides itself and passion has its dreams.
O. Wilde

тайное, скрытое, все тайное – и все откровение

оказывается, откровение – это тоже игра, это-то и есть настоящая игра, увлекательная и рискованная; откровением может стать перо, которое больше самой женщины – намеки, символы, тайный код красоты

Уайльд все время пишет, что говорит правду, изрыгает истины; на самом деле он играет с ними – и так Бердслей играет с формами, порождая причудливый мир Женщины, это глубинная интуиция ее социального становления

 

The intellect is not a serious thing and never has been. It is an instrument on which one plays, that is all

что такое быть современным? – новизна? – но она так быстро устаревает

Nothing is so dangerous as being too modern. One is apt to grow old-fashioned quite suddenly

по сути дела, люди не хотят, чтобы их удивляли; настоящее художественное восприятие связано с тем усилием воли, души, чувства, интеллекта, не дай Боже, которых они вовсе не жаждут в своей спячке

поэтому явно выделились те, кто страдает от скуки и двигается ускоренным темпом; он не в силах переносить тоску буржуазной реальности

The fact of a man being a poisoner is nothing against his prose. The domestic virtues are not the true basis of art

It is absurd to divide people into good and bad. People are either charming or tedious

опровержение морали идет по всем фронтам, это массированное наступление, начатое Достоевским и Ницше, теперь приобретает форму обвала, катастрофы: арт нуво ставит стиль выше идеи, форму выше содержания – по той простой причине, что нет у вас никакого содержания, все это старая рухлядь

Уайлд в своих максимах подвергает сомнению буквально все ценности, принятые в обществе; Бердслей создает совершенно оригинальные композиции, разрушая не только моральные принципы, но и принципы композиции, тут человек как бы освобождается для свободного дыхания, и сами предметы начинают жить свободно

это искусство свободного мира, где художник претворяет в рисунки свои необузданные фантазии, а вовсе не исполняет какой-то там «социальный заказ»; он не реализует ожидаемое – он творит новый мир

собственно говоря, у них нет каких-то глобальных идей – стиль, вкус, жест, верно найденная форма, оригинальная фантазия важнее программы или реформы, это первый бунт эстетов против пошлости массового сознания

всеми силами, талантом, умом — быть гибким и подвижным; обнажение не так однозначно, и люди не сразу это поняли – что скрыто, а что обнажено – это зависит не только от одежды, не только от покровов (считая такими и слова)

To the philosopher women represent the triumph of matter over mind, just as men represent the triumph of mind over morals

борьба полов идет полным ходом – они наконец это поняли; мужчина создает мир хаоса, в котором властвует интеллект: сам ваш мир, ваша реальность не стоит ни гроша, в ней одна скука и женщины, которые научились умно рассуждать о чепухе

в хаосе линий и фигур царит пустота

 

Эрос

по сути своей, эротика – это совершенная человеческая связь, в которой идет игра обладания, жертвы, нежности и жестокости, любви и ненависти, презрения, стыда, вожделения, поэзии – тут соединяется несоединимое, разрешается вечный конфликт полов

миг настоящей связи, познания, обладания; эротизм не всегда приносит любовь, вообще любовь – это другое, высокая любовь или темная страсть имеют слишком глубокие корни и дарованы свыше…

а тут область чисто человеческого познания и наслаждения, и местности, где вводился запрет на эротику, явным образом обладали бесчеловечным свойством, и там наверняка были запрещены и другие чисто человеческие свободы и права, вообще — выражение личности

и в таких странах бывают великие художники, однако и в их искусстве какая-то скованность, на них лежит это вековое табу: о как просто человека закабалить, сломать! – и как трудно расковать, освободить, пробудить для высшей, полноценной жизни…

и когда смотришь на эти портреты, написанные с вдохновением и талантом, но лишенные чувственной силы, словно это все были какие-то блеклые люди без характера; и на обнаженные тела, стыдливо прикрытые, словно сам мастер любой ценой желал избежать всякого контакта, всякого чувства, всякой свободы…

а собственно говоря, без свободы жить легче, связи проще – простое доминирование, а то и обычное насилие, — и править людьми совсем просто: слово и дело… только из этой простоты родится убогое рабство, а не полноценные люди

Эрос не обязательно в обнаженной натуре или известного рода сценах – вовсе нет, но сама энергия открытой чувственности, эта глубина конфликта, горящие глаза моделей Гойи или хлесткая угловатая энергия лотрековских рисунков, чувственная линия Дега – это эротический вызов

и без Эроса нет искусства, лишь блеклые суррогаты — и такими их вдруг однажды и увидит освобожденный человек, восставший для полноценной жизни во всей сумме своих обретенных чувств и состояний

The only way a woman can ever reform a man is by boring him so completely that he loses all possible interest in life

мы совершенно несовместимы с женщинами; в сущности, это важное открытие: романисты веками нас убеждали, что в нашем союзе все возможное земное счастье, но ведь на самом деле это вовсе не так

нас тяготят эти отношения; они убивают нас скукой; мы отвечаем тем, что вводим в обиход необычайное, свежее, непостижимое, что требует как минимум некого мыслительного усилия – на которое они оказываются совершенно неспособны

The only horrible thing in the world is ‘ennui’. That is the one sin for which there is no forgiveness

самый страшный порок – скука, любой ценой усложнить, обновить жизнь

истончение, стиль, вкус, ясность эмоции, резкий жест, ясная мысль, определенность и точность; в его рисунках вещи и люди существуют в разрыве друг с другом, однако они сплетаются, встречаются в некой точке этой Вселенной, порождая новый эффект

главное – свежий стиль

A man who does not think for himself does not think at all

новые законы мышления, новые стили культуры, в них мы преодолеваем массу, безличие общества

Actors are so fortunate. They can choose whether they will appear in tragedy or in comedy, whether they will suffer or make merry, laugh or shed tears. But in real life it is different. Most men and women are forced to perform parts for which they have no qualifications. The world is a stage, but the play is badly cast.

определенность роли…

каким-то образом так получается, что – при всей свободе воли — мы не выбираем своих ролей, словно вся окружающая жизнь толкает нас туда или сюда, впихивает, определяет, одевает в соответствующий покров – и никуда не денешься

выход – свободный жест, росчерк, фраза, которая разрывает серую пелену обыденности, и оказывается: все не на месте, все хаос

все в человеке, только личность что-то значит; формула новой свободы

If you wish to understand others you must intensify your own individualism

In this world there are only two tragedies. One is not getting what one wants, and the other is getting it. The last is a real tragedy

сегодня это поняли кто побогаче – и с головой на плечах

желания трясут мир; не принося исцеления; как же быть? – есть только один выход: в искусстве желание никогда не осуществляется (как и в вере), цель все время ускользает, таким образом, надо быть мудрее и ставить высшие цели

они были легкомысленными гениями, которые ворвались в этот затхлый мир, как светлые птицы, неся в очах черное пламя трагедии…

Moderation is a fatal thing. Nothing succeeds like excess

Nil extra? чепуха — нет ничего чрезмерного; то есть, в обыденной жизни человек все время попадает в чрезмерность, в порок, измену, неприятность, пошлость и пр. дерьмо – надо выбирать те области, где чрезмерность становится достоинством, таково любое настоящее творчество – и эрос

а тут все ограничивает человека, они придумали мир, в котором я шевельнуться не могу – все по правилам, все в определенном порядке, – к черту, все взорвать, я рисую мир, в котором нельзя жить, однако в нем можно творить, мыслить, любить!

эти вещи несовместимы, мадам…

Modern pictures are, no doubt, delightful to look at. At least, some of them are. But they are quite impossible to live with; they are too clever, too assertive, too intellectual. Their meaning is too obvious and their method too clearly defined

в том-то и дело, что в современном мире, в этой плоской масс-культуре вы начинаете терять навыки намека, символизации и мистификации, настоящую иронию и искусство парадокса; она вас сплющивает и подчиняет своим нехитрым законам – для массового потребления

так поразите их, сделайте нечто, что они не могут принять, что разрушает их привычное восприятие; заставьте двигаться, мыслить, черт подери, взорвите это все к черту!

эмоция, жест, фраза, интонация, ирония, парадокс ценятся гораздо больше, чем какой-то там «успех» или богатство; меняются приоритеты… что увлекало – то смешит

The proper basis for marriage is a mutual misunderstanding

мы вообще пересматриваем все отношения, не надо никакого единства, не надо сливаться в экстазе — будь самим собой, и… твори красоту

Бёрдслей с детства начал писать стихи, учиться игре на фортепиано — и вскоре организовал свой “круг почитателей таланта”, в число которых впоследствии вошел и знаменитый Оскар Уайльд.

Благодаря дружеской поддержке нескольких аристократических семей Бёрдслей усиленно занимается развитием своего незаурядного художественного, поэтического и музыкального таланта и вскоре начинает публично выступать как пианист, давая концерты.

К тому же, многие его поэтические композиции, несмотря на юный возраст автора, уже отличаются своеобразным изяществом, воплощением тонкого и глубокого знания работ своих предшественников — ведь, благодаря матери, Бёрдслей прекрасно знал английскую и французскую литературу уже в юном возрасте

чувственность, мечта, совершенство формы…

A map of the world that does not include Utopia is not worth even glancing at

да, и постепенно вызов, эпатаж и нигилизм уступают место мечте, поэзии, настоящему смыслу – истинная Утопия не сказка, я в ней живу и мыслю, и я совершенно не вижу себя в этом вашем «реальном мире», да в нем и нет ни черта реального, ни на грош!

это меняет весь расклад

All charming people are spoiled. It is the secret of their attraction

черта артистической натуры: полная погруженность в эстетику этих мелких штрихов, организация игры контрастов при сохранении этой изящной легкости бытия – ощущение времени, увы, такое ошибочное, но незабвенное

они действительно ощутили порочность своей натуры – на фоне бывших (викторианских и прочих) сказок, мифов, лжи – увидели реальность человеческой природы вдруг очень ярко и талантливо

и не ужаснулись – спели прекрасную песнь падения, декаданс в каждом штрихе, декаданс и восторг, изящный полукруг последнего взлета…

пронзительный и гибельный реализм элиты

Plain women are always jealous of their husbands; beautiful women never are! They never have time. They are always so occupied in being jealous of other people’s husbands.

женщина выходит на авансцену истории, она в центре внимания – кто мог знать, что в результате своего похода она совершенно погасит всякий интерес к своей персоне и станет символом скуки и глупости?

возможно, напрасно было такое обнажение и такие громкие призывы к равенству? – равенство – это пошлость

Women live by their emotions and for them, they have no philosophy of life

эротика! – просто новая эврика; фаллос воцаряется на долгие десятилетия, чтобы породить совершенно иную цивилизацию наслаждения и комфорта, чья подавляющая пошлость уже не вызывает эмоций

тонкая натура просто отвергает эту грубость и плоскость, там и эрос утонул вместе с прочими ценностями и находками изящного века

а были настоящие находки

одна из них – резкость вызова, эпатаж, разорвать пелену реальности, а не выставлять в витрине сотни фаллосов, вот уж воистину чушь и дешевка…

вкус утерян был в первую очередь – так всегда бывает с гибнущими культурами

It has often been made a subject of reproach against artists and men of letters that they are lacking in wholeness and completeness of nature. As a rule this must necessarily be so. That very concentration of vision and inversity of purpose which is the characteristic of the artistic temperament is in itself a mode of limitation. To those who are preoccupied with the beauty of form nothing else seems of so much importance.

такое творчество гибельно, и в нем мы тонем, теряем себя – чтобы найти себя иного на новом круге — в нем много отрицания, его надо прочувствовать вглубь, что удается лишь истинным творцам

Кощей все так же требует жертв

для Бердслея, как и для Уайльда, связь с женщиной – это все-таки какая-то крайняя ситуация, почти скандал; невозможно ощутить такую пропасть и пойти прыгать через нее в день по сто раз – это нелепость; любая связь с женщиной от недоумия, недоразумение

Кощей хочет ее, но не в силах сойти и сбросить свои цепи, и свою змеиную мудрость и пр. – в сущности, он понимает, что игра не стоит свеч – и поэтому ее жест – роковая ошибка

банальный образ: она мечтает о чудовище и пр.

и художник хочет доминировать; возможно, впервые в истории искусства, художники поняли, что их роль меняется; мир сошел с ума, жизнь вылетела из гнезда – выражаясь словами Гамлета – и теперь моя картина, мой рисунок – это стиль жизни, это истина жизни, мой манифест

многие не выдержали этого сражения…

Он вел образ жизни денди, часто бывал в салонах и любил светское общение. Но вместе с тем с болезненным упорством пытался скрыть методы своей работы, никого не допускал в свою студию и тщательно уничтожал все неудачные рисунки 

Men of the noblest possible moral character are extremely susceptible to the influence of the physical charms of others. Modern, no less than ancient, history supplies us with many most painful examples of what I refer to…

художник воцаряется, берет на себя роль идеолога: мы вдруг поняли, что у них нет ни идей, ни воли, нет ничего, кроме надутых физиономий и напыщенных пустых речей; мудрыми были те, кто предупреждал, что нам тут делать нечего – только они сами пали первыми жертвами, не в силах разорвать цепей…

знать о цепях и разорвать их – разные вещи

жизнь гораздо богаче, чем ее изображали художники прошлого: она бурлит, кипит, порождает чудовищ, доминирует над оглохшим и ослепшим человечеством, утерявшим Бога

живопись порождает новую жизнь – как оказывается, мы просто делаем круг, чтобы вернуться в лоно культуры; и наш козырь – бурная энергия созидания, и поэтому мы выиграем – в конечном итоге, через взлеты и падения, открытия и равнодушие толп, прорвемся и победим!

я самобытен, не завишу от общества, моды, природы, издеваюсь и играю с ней, каждый миг с новым ощущением, новой идеей – я неуловим и непостижим, не подчинен никаким вашим дурным социальным нормам… и так уязвим! – и наплевать

…в холодности, бесстрастности, которой пронизаны бердслеевские «ню». Эти тела – прекрасные ли, уродливые ли – не вызывают ни похоти, ни отвращения, скорее холодное любопытство и удивление. Немецкий критик Рудольф Клейн назвал творчество Обри Бердслея «раем греха». Но образы картин Бердслея находятся «по ту сторону» морального. Они порочны, но не греховны

почему?

потому что есть уровень артистизма, глубина наслаждения и вкуса, которые побеждают грех

 

A true artist takes no notice whatever of the public. The public are to him non-existent

 

мы создаем свои миры – собственно, в этом смысл нового искусства; персонализм – имя ему; мой жест, абрис ощущения, фигура моего чувства, жест эмоции – вот что ценно: меня не интересуют общие места, средние цифры и прочая статистика, блеклая богиня современной пошлости

Moderation is a fatal thing. Enough is as bad as a meal. More than enough is as good as a feast.

скепсис, г-да, вот верная позиция для мыслителя

мой скепсис помогает мне видеть вещи, понятия, людей, историю и культуру, помогает проводить сравнения и делать выводы – искусство, которое постепенно исчезает в этой лавине плоских мнений и банальностей; меня спасает парадокс, я не боюсь противоречий – в них живу, ими дышу

The soul is born old, but grows young. That is the comedy of life. The body is born young, and grows old. That is life’s tragedy

To be natural is to be obvious, and to be obvious is to be inartistic

осталось так немного времени – и так мало сил!..

любить значит владеть

на рисунке мир разделен на свет и тьму: в тьму стекает его кровь, однако в последний миг, миг любви, она страстно выпивает его душу

и расцветает новый мир; любовь выше всего на свете, и мы – зажатые в тиски пошлости людской – продолжаем пестовать эту невозможную мечту – он смотрит на мир сквозь любовь, как сквозь особое волшебное стекло — и там иная логика, иной закон жизни

We are never more true to ourselves than when we are inconsistent

гений не в количестве или даже качестве опусов; гений – это направление, это всегда бунт и открытие нового пути, и это открытие не проходит безнаказанно, он жертва:

The public is wonderfully tolerant; it forgives everything except genius

в эпоху персонализма теряет значение любое массовое движение, идея, программа, партия, приобретают максимальное значение открытия гениев, сами гении с их судьбой кометы — угасшие и не осознанные слепым людским стадом

я бережно перебираю их трагические судьбы

жизнь – это ловушка в винограднике; черт с ним, мне все равно некуда деться; со всех сторон эти путы… я же просто хотел отведать светлого вина… 

Society often forgives the criminal, it never forgives the dreamer

---

1. S. Melmoth (Oscar Wilde) Aphorisms L., Arthur L. Humphreys, 1911